Алексей

В ответ, однако, покатился вал репрессий и террора, в конечном счете и вызвавший крестьянскую войну (по сравнению с которой разинщина или пугачевщина выглядят как детские игры).
Приведу несколько примеров, используя данные из «Бюллетеня левых социалистов-революционеров» за январь 1919 года, № 1.
Так, например, в Епифанском уезде Тульской губернии расстреляно 150 человек, в Медынском уезде Калужской губернии – 170, в Поиском уезде Рязанской губернии – 300, в Касимовском–150, в Тверской губернии – 200, в Велическом уезде Смоленской губернии – 600 человек и т. д. Во время Колывановского восстания в 1920 году в Томской губернии было расстреляно более 5000 человек (Революционная Россия. 1920. № 12). Аналогичное восстание в Уфимской губернии было подавлено с лютой жестокостью: по официальным данным, расстреляно было 10 тыс. крестьян (а по неофициальным – 25 тысяч и более).
В Тамбовской губернии в 40 волостях происходили совершенно стихийные восстания. Подавлялись они самым бесчеловечным образом. Были пущены в ход броневики и удушающие газы. Расстреливали заведомо невинных, в чем сознавались позднее сами: «Неудобно было отпускать, сказали бы, что мы боимся их, надо было поддерживать авторитет и порядок». Воронежская, Костромская, Орловская губернии – 1000 расстрелянных. Некоторые деревни артиллерийским огнем стерли с лица земли. Учесть все жертвы практически невозможно...
Но были и не только расстрелы. Во всех губерниях Западной области, а также в Нижегородской, Казанской, Тверской, Псковской, Вятской и других производились массовые порки и другие телесные наказания.. Секли розгами, шомполами, палками и нагайками. Били кулаками, прикладами, револьверами; в Вязьме жгли огнем. Кровью оказались залитыми Тамбовская и соседние губернии.
Левый эсер Ган на суде перед революционным трибуналом свидетельствовал: сотни крестьян расстреляны выездными сессиями ревтрибуналов и губчека; тысячи пали безоружными под пулеметами курсантов и красногвардейцев и десятки тысяч сосланы в северные губернии с семьями, а имущество их сожжено и разграблено. Местный губиспол-ком печатал официальные объявления о том, что за срыв, например, прокламации сожжены села в 6– 10 тыс. жителей.
Подобные картины могут быть нарисованы по целому ряду губерний – Самарской, Казанской, Саратовской. И эти сведения поступали отовсюду: в Бузулуке в 1920 году расстреляны 400 повстанцев, в Чистополе 600, в Клязьме –300 человек, причем эти люди должны были сами вырыть себе предварительно могилу. Все это касается пока только центра, или, вернее, Великороссии. Но подобной участи не избежали ни Украина, ни Сибирь...
В Арской волости Казанского уезда поставили подряд 30 крестьян и срубили головы шашками. В газете «Правда» (1918. № 276) мы читаем о том, как Николаевская ЧК (Вологодской губернии) выколачивала «излишки» хлеба из населения и усмиряла восстание «кулаков». «Чрезвычайка» запирала массы крестьян в холодный амбар, раздевала догола и избивала шомполами. В Ветлужском и Варнавинском уездах Костромской губернии начальство, приехав в деревню, «целиком» ставило сход на колени, чтобы крестьяне почувствовали почтение к Советской власти.
Приказ оперштаба Тамбовской ЧК 1 сентября 1920 года объявил: «Провести к семьям восставших беспощадный красный террор ...арестовать в таких семьях всех с 18-летнего возраста, не считаясь с полом, и, если бандиты выступления будут продолжать, расстреливать их. Села обложить чрезвычайными контрибуциями, за неисполнение которых будут конфисковываться все земли и все имущество». Как проводился в жизнь этот приказ, свидетельствуют официальные сообщения, печатавшиеся в тамбовских «Известиях»: 5 сентября сожжено 5 сел, 7 сентября расстреляно более 250 крестьян...В одном Кожуховском концентрационном лагере под Москвой в 1921–1922 годах содержались 313 тамбовских крестьян в качестве заложников, в числе их дети от 1 месяца до 16 лет.
В других местах методы борьбы в деревне были не лучше. Так, например, как отмечает газета «Руль»: «Обычно в село присылается карательный отряд раздетых красноармейцев, которые тут же раздевают крестьян и одеваются сами. Во главе отрядов стоят «тройки», в которые входят комендант отряда, председатель «чрезвычайки» и палач, расстреливающий непокорных» (Руль. 1920. № 21).
С 6 по 10 марта 1919 года проходил III Всеукраинский съезд Советов в Харькове. 10 апреля в Гуляй-Поле состоялся 3-й районный съезд Советов Махновского района, на котором решения Всеукраинского съезда были подвергнуты резкой критике. Положение обострялось еще и тем, что во время заседаний в Гуляй-Поле пришла телеграмма, в которой П. Е. Дыбенко квалифицировал созванный здесь съезд как «контрреволюционный».
В итоге Гуляйпольский съезд Советов принял резолюцию, которая фактически отменяла все решения III Всеукраинского съезда Советов. Вот эта резолюция.
«Резолюция 3-го районного съезда представителей, съехавшихся 10 апреля в село Гуляй-Поле Александровского уезда от 72-х волостей Александровского, Мариупольского, Бердянского, Бахмутского и Пав-лоградского уездов, а также от фронтовых частей 16. Михайловского, 7-го Заднепровского-Украинского и 1-го Люблинского полков, 12-го партизанского полка и 3-й Заднепровской украинской бригады.
Обсудив всесторонне и беспристрастно, без давления какой бы то ни было политической партии вопросы по докладу с мест и по текущему моменту и принимая во внимание, что настоящее положение на Украине и в Великороссии характеризуется захватом политической власти (коммунистами-большевиками), не останавливающимися ни перед какими мерами для удержания и закрепления за собой государственной власти с центра вооруженной силой, проводящими свою преступную по отношению к социальной революции и трудящимся массам политику, съезд постановляет:
1. Категорически протестовать против незаслуженного присвоения съезду нижеприведенной телеграммой звания «контрреволюционный», а также против его разгона.
2. Съезд признает, что III Всеукраинский съезд Советов не является истинным и свободным выразителем воли трудящихся, а потому считает, что только съезд рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, над волеизъявлением которых не будут чиниться никакие насилия, будет истинным выразителем воли трудового народа.

Алексей

3. Протестуем против реакционных приемов большевистской власти, проводимых комиссарами и агентами чрезвычаек, расстреливающих рабочих, крестьян и повстанцев под всякими предлогами, что подтверждается имеющимися у нас данными.
4. Чрезвычайные комиссии, предназначенные для борьбы с настоящей контрреволюцией и бандитизмом, превратились в руках большевистской власти в орудие для подавления воли трудящихся и достигли размеров в отдельных отрядах в несколько сот человек...Требуем все эти прекрасно вооруженные реальные силы отправить на фронт, определив их по разным здоровым революционным частям, борющимся с действительной контрреволюцией.
5. Мы требуем немедленного удаления всех назначенных лиц на всевозможные военные и гражданские ответственные посты; протестуем против всякой системы назначенства, так как их действия носят характер полной измены социальной революции. Мы требуем проведения правильного и свободного выборного начала.
6. Мы призываем товарищей рабочих, повстанцев и красноармейцев соблюдать в своих рядах революционную дисциплину и прекращение всякой национальной травли.
7. Мы требуем социализации земли, фабрик и заводов.
8. Мы требуем изменения в корне Продовольственной политики, замены реквизиционного отряда правильной системой товарообмена между городом и деревней и насаждения широкой сети обществ потребителей и кооперативов и полного упразднения частной торговли.
9. Требуем полной свободы слова, печати, собраний всем политическим левым течениям, т. е. партиям и группам, и неприкосновенности личности работников...левых революционных организаций и вообще трудового народа.
10. Диктатуры какой бы то ни было партии категорически не признаем. Левым социалистическим партиям представляем свободно существовать только лишь как проводникам путей к социализму, но права выбора путей оставляем за собой.
Долой комиссародержавие!
Долой чрезвычайки, современные охранки, долой борьбу партий и политических групп за власть, долой однобокие большевистские Советы! Да здравствуют свободно избранные Советы трудящихся и рабочих!
Почетный председатель съезда Батъко Махно.
Почетный член съезда Шусь.
Тов. председателя Коган.
Секретарь Маврода» (На чужой стороне. Берлин– Прага, 1924. Сб. VIII. С. 228–230).
Проблемы землеустройства и нового социального строя задолго до Октябрьского переворота беспокоили Нестора Ивановича Махно. В своих «Записках» он отмечает:
«Время шло вперед...В первых числах августа 1917 года на губернском съезде в г. Екатеринославе было постановлено реорганизовать все крестьянские союзы в Советы крестьянских и рабочих депутатов. Проводя в жизнь это постановление, мы у себя на местах реорганизовали союзы в Советы. В ожидании новых распоряжений наш Совет работал очень мало. Состоя председателем Совета, я в это время мало работал в нем, а отдался всецело работе по земельному вопросу, который по постановлению крестьянского съезда Гуляйпольского района требовал немедленного разрешения.
Собрав в средних числах августа всех помещиков и крупных собственников района, я отобрал у них официальные документы о количестве находящейся в их владении земли, инвентаря и т. п.
Подытожив все это, я выступил с докладом сначала на волостном объединенном собрании Совета и общественного комитета, а потом и на районном съезде. На этих заседаниях было постановлено оставить кулакам и помещикам по общей трудовой норме как земли, так и живого и мертвого инвентаря. По примеру Гуляйпольского района такие же постановления были вынесены на съездах целого ряда уездов Екатеринославской и Таврической губерний...В душе поднялось желание путем воли и усилия самого народа создать на Украине такой строй жизни,
где бы не было ни рабства, ни лжи, ни позора! ни презренных божеств, ни цепей, где не купишь за злато любви и простора, где лишь правда и правда людей...

Такой строй я мыслил только в форме вольного советского строя, при котором вся страна покрывается местными совершенно свободными и самостоятельными социалистическими общественными самоуправлениями тружеников. При посредстве съездов эти самоуправления устанавливают общий порядок взаимности между собой. Создают свой учетно-статистический, распределительный и посреднический органы, вокруг которых тесно объединяются и при помощи которых в интересах страны и ее свободного народа гармонируют на поприще всестороннего социалистического общественного строительства свою работу» (Анархический вестник. 1923 №1. С. 28–29).
Как мы видим, многие вопросы социалистического строительства находят свое выражение в мыслях и постановлениях батьки Махно и его сподвижников. Интересно, как на прогрессивные начинания Махно реагирует Советское правительство в центре. Приказ Л. Троцкого от 6 июня 1919 года №107 о запрещении созыва четвертого экстренного съезда в Гуляй-Поле:
«Группа лиц, объединенных вокруг партизана Махно, встала на путь изменника и предателя Григорьева и приступила к организации заговора против Советской власти. Эта банда из Гуляй-Поля осмелилась назначить на 15 июня съезд анархо-кулацких делегатов для борьбы с Красной Армией. Этот съезд запрещен. Объявляю, что всякий участник съезда будет рассматриваться как изменник, который в ближайшем тылу наших красных войск организует заговор и открывает ворота врагу. Махно призывает к себе из других частей и армий перебежчиков.
Объявляю:
Всем военным частям и заградительным отрядам, высланным по моему распоряжению, отдан приказ ловить всех тех предателей, которые самовольно покидают свои части и перебегают к Махно, и передавать их Рев. трибуналу как дезертиров для суда по законам военного времени. Им кара может быть одна – расстрел. ВЦИК России и Украйны мною приказано навести порядок на фронте в Донецком бассейне и в ближайшем тылу.
Объявляю, что этот порядок будет наведен железной рукой.
Враги рабочей и крестьянской Красной Армии, шкурники, кулаки, погромщики, махновцы, григорьевцы будут беспощадно раздавлены регулярными стойкими надежными частями. Да здравствует революционный порядок, дисциплина и борьба с врагами народа! Да здравствует Советская Украина и Советская Россия!» (Троцкий Л. Как вооружалась революция. 1923. ТА. С. 200).
Весьма примечателен и ряд следующих документов.

Алексей

В приказе № 2/69 по Киевскому округу (опубликованном в «Известиях» №226) мы читаем: «1. Провести массовый террор против зажиточных крестьян, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению вообще поляков, принимающих какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе против Советской власти. 2. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет хотя бы один патрон после срока сдачи оружия».
Другой документ – Постановление Совета Народных Комиссаров.
«Заслушав доклад председателя ЧК по борьбе с контрреволюцией о деятельности этой комиссии, ЧК находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности ВЧК и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры.
Секретарь Совета Л. Фотиева. Москва. Кремль. 5-го сентября 1918 г.» (Еженедельник ВЧК. Там же. С. 11).
«Мы не ведем войны против отдельных лиц, – писал известный чекист М. Я. Лацис. – Мы истребляем буржуазию, как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против Советов. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, – к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом – смысл и сущность красного террора» (Красный террор. 1918. 1 ноября).
Чекист Лацис в своей книге «Два года борьбы на внутреннем фронте» (М., 1920) приводит некоторые цифры: по 20 губерниям Центральной России за 1918 год и семь месяцев 1919 года общее число расстрелянных – 8388. Графа «восстание» дает 3082 расстрела. Из общего числа расстреляно за контрреволюцию – 7068.
Как сообщает газета «Воля России» (№14), в Архангельске комиссар ЧК М. С. Кедров собрал до 1200 арестованных офицеров, партизан, интеллигентов и т. д. на баржу, приказал ее буксировать вверх по Двине и вблизи г. Холмогоры открыл по ней огонь из пулеметов и орудия.
Один ли такой Кедров? И в одном ли Архангельске приходилось огнем и кровью утверждать престиж Советской власти? По общим подсчетам, за 11 месяцев большевизма в Одессе в «чрезвычайке» было расстреляно о г 15 до 25 тыс. человек. В прессе были опубликованы имена 7 тыс. расстрелянных с февраля 1920-го по январь 1921 года (Последние новости. 1921. №198).
Не ограничиваясь расстрелами, большевики для устрашения населения вешают людей на деревьях и оставляют трупы висеть в течение долгого времени. В Севастополе расстреляно и повешено 8000 человек (Руль. 1921. №51).
«Севастопольские известия» (1920. №3) напечатали список первых жертв. Их–1634 казненных по приговорам «чрезвычайки», военно-полевого и комендантского судов. В числе казненных –78 женщин. Крым недаром стали называть «Всероссийским кладбищем». Расстреляно 50 тысяч (За народ. 1921. № 1). Другие называют 100–120 тыс. жертв и даже 150 тысяч. В Севастополе и Балаклаве ЧК расстреляла, если верить очевидцам, до 29 тыс. человек (Общее дело. 1921. 9 января). В Севастополе было расстреляно свыше 500 портовых рабочих, содействовавших погрузке на суда войск генерала П. Н. Врангеля (Последние новости. 1921. 16 августа). 28 ноября 1921 года в «Известиях временного севастопольского ревкома» повторяется первый список расстрелянных: 1634 человека, из них 78 женщин; 30 ноября публикуется второй список в 1202 человека, в том числе 88 женщин (Общее дело. 1921. 11 декабря).
«Последние новости» (1921. 5 мая. № 320) приводят цифры о деятельности ВЧК за первые три месяца начавшегося нового года. Газета писала, что заимствовала их из официального отчета: расстреляно 4300 человек, подавлено 114 восстаний – речь идет о 12 центральных губерниях. Массовые расстрелы отмечаются в Ярославле, Саратове, Казани и Курске. В одной Москве за январь расстреляно 347 человек. По сведениям «Голоса России», по постановлению железнодорожных трибуналов в 1921 году расстреляно пассажиров и служащих 1759 человек. Из концентрационного лагеря в Екатеринбурге бежало 6 человек. Приезжает заведующий отделом принудительных работ Уранов, выстраивает офицеров, содержащихся в лагере, и «выбирает» 25 человек для расстрела – в назидание остальным (Революционная Россия. 1921. №12/13).
На 25 ноября 1919 года (по сообщениям советской печати) в стране был 21 концентрационный лагерь с количеством заключенных 16000 человек, в ноябре 1920 года количество лагерей возросло до 84 с 59000 заключенных (Руль. 1921. № 19). Владимир Войтинский в предисловии к книге «12 смертников» (суд над социалистами-революционерами в Москве) сообщает: «В 1921 году большевики отправили на барже 600 заключенных из различных петроградских тюрем в Кронштадт; на глубоком месте между Петроградом и Кронштадтом баржа была пущена ко дну: все арестованные потонули, кроме одного, успевшего вплавь достичь Финляндского берега».
По сообщению из Екатеринодара, все тюрьмы переполнены. Как утверждает один из жителей, с августа 1920 года по февраль 1921 года только в одной екатеринодарской тюрьме было расстреляно около 3000 человек (ЧК. Кубанская чрезвычайка. С. 227–228).
Осенью 1921 года в Петрограде расстрелян 61 человек по делу Таганцевского «заговора».

Алексей

В период грозного для большевиков восстания матросов в Кронштадте были расстреляны тысячи. Только в войсках Петроградского гарнизона с 28 февраля по 6 марта погибло 2500 человек. По словам матросов, бежавших из Кронштадта в Финляндию, расстрелы производились на льду перед крепостью. Расстрелянных в Ораниенбауме насчитывается 1400 человек (Последние новости. 1921, №281).
События в Кронштадте как нельзя лучше показывают отношение матросов, солдат, рабочих и крестьян к Советской власти. Чаша терпения переполнена многочисленными бессмысленными расстрелами и убийствами, террором и страхом за свою жизнь. «Временный революционный комитет матросов, красноармейцев и рабочих г. Кронштадта» заявил: «Трудящиеся Кронштадта решили более не поддаваться краснобайству коммунистической партии, называющей себя якобы представительницей народа, тогда как на деле выходит совсем наоборот. Местные коммунисты признают свои ошибки...Предлагаем всем немедленно присоединиться к Кронштадту, установить прочную связь, дабы общими усилиями достичь долгожданной свободы».
В статьях «Мы и они» и «За что мы боремся?», опубликованных в № 6 кронштадтских «Известий», ярко передано господствующее среди восставших настроение. «Прочь руки от власти, руки, обагренные в крови погибших за свободу, в борьбе с белогвардейщиной, помещиками и буржуазией. Гнуснее и преступнее всего созданная коммунистами нравственная кабала: они наложили руку и на внутренний мир трудящихся, принуждая их думать только по-своему, прикрепив рабочих к станкам, создав новое рабство. Сама жизнь под властью диктатуры коммунистов стала страшнее смерти. Здесь поднято знамя восстания для освобождения от трехлетнего насилия и гнета, владычества коммунистов, затмившего трехсотлетнее иго монархизма. Здесь, в Кронштадте, заложен первый камень третьей революции...Без единого выстрела, без капли крови совершен первый шаг. Трудящимся не нужна кровь. Они прольют ее только в момент самозащиты. У них хватит выдержки, несмотря на все возмутительные действия коммунистов, чтобы ограничиться лишь изоляцией их от общественной жизни...»
После первой ночной атаки большевиков кронштадтские «Известия» пишут: «Опять пойдут полки, подгоняемые одетыми и сытыми коммунистами, прячущимися за вашей спиной, подальше от наших снарядов, чтобы угостить вас пулеметным огнем, если вы не захотите подставлять свою голову, защищая этих разбойников. Мы не так обращаемся с коммунистами. Всех комиссаров, даже палачей из «чрезвычайки», мы кормим тем же пайком, который едим сами. Кронштадт воздержался от занятия Ораниенбаума и сам пал жертвой вылазки оттуда: Ораниенбаум сделался операционной базой для башкирских и китайских частей...»
Наблюдательный читатель опять заметил, наверное, что для подавления восстаний и выступлений рабочих, солдат, крестьян и вот теперь матросов большевики использовали наемную военную силу, состоящую из интернациональных полков. Не только русский уничтожал русского, а, как видно, нанятые отряды латышей, мадьяр, китайцев и др. Все приемы были пущены в ход для тою, чтобы воздействовать на чувствительные для кронштадтцев струны, чтобы скомпрометировать их перед другими и даже...в их собственных глазах. М. М. Литвинов стал доказывать, что Кронштадт срывает мирное соглашение с Америкой; Г. В. Чичерин: Кронштадт – это срыв соглашения с Турцией и Англией. И это как раз в те самые дни, когда в Лондоне, Риге и Москве англичане, поляки и немцы уже дописали последние пункты соглашений с Советской властью. Отказ Финляндии в вывозе провианта большевики выдают за «интервенцию Финляндии в пользу кронштадтских белогвардейцев». Но сегодня давайте наконец внимательно посмотрим на те требования, которые они выдвигали.
Автор данного материала сознательно поставил перед собой задачу – максимум фактов и минимум их интерпретации. Объяснимся. Начиная с «Краткого курса ВКП(б)» и кончая последними изданиями учебных пособий по истории партии все было как раз наоборот: жалкий минимум фактов (причем произвольно подобранных положительных данных и замалчиваемых негативных) и апологетика «триумфального шествия Советской власти». Стоило только немного копнуть глубже, зачерпнуть из документальных свидетельств, и мы увидели, что речь шла не только о триумфальном шествии, но и о том, что так называемая Советская власть утверждала себя на крови и костях; более того, в точном смысле слова ее, то есть власти Советов, и вообще-то не было. То была власть комиссаров и ЧК Люди, обнадеженные идеалами Октября, ее ждали и терпели, но постепенно прозревали и по мере собственного социально-политического прозрения возмущались, бастовали, восставали.
Даже участники крестьянских восстаний, как мы видели из исторических документов, что-то уразумели. Тем более это относится к кронштадтцам, на плечах которых во многом стояла победа большевиков в Октябре и которых именно поэтому председатель Реввоенсовета Республики и называл тогда «красой и гордостью нашей Революции». А теперь он возглавил грандиозную, технически оснащенную баталию по их уничтожению.
Спрашивается: почему же, за что же?
Обратимся вновь (опуская интерпретацию) к языку самих документов.
Впрочем, перед этим необходимо очень короткое, чисто историческое (опять-таки документальное) пояснение.
Декрет от 22 января 1921 года о сокращении хлебного пайка для рабочих еще на одну треть переполняет чашу пролетарского терпения – рабочие начинают бунтовать. Регулярные воинские части сочувствуют им и перестают быть надежными. Используют курсантов.
Это положение финала «военного коммунизма» (февраль 1921 г.) поразительно напоминает финал царизма (февраль 1917 г.). Громадные забастовки и демонстрации рабочих (только теперь бывшие критики царизма – большевики – именуют это «саботажем»): бастуют рабочие Трубного, Патронного, Балтийского, Путиловского заводов и многих фабрик.

Алексей

24 февраля 1921 года Петроградский комитет партии создает Совет обороны города и объявляет осадное положение: производятся массовые аресты (Дан Ф. Два года скитаний (1919– 1921). Берлин, 1922. С. 107).
Эти волнения в «колыбели революции» перебрасываются автоматически в ее форпост за 39 км – Кронштадт. Моряки линейных кораблей «Петропавловск», «Севастополь» и «Республика», которые были головной опорой большевиков в 1917 году, восстают. Посылают свою делегацию в Петроград, которая тут же была арестована. В ответ на это Кронштадт создает Временный революционный комитет, председателем которого избран старший писарь «Петропавловска» Степан Петриченко.
2 марта Ленин и Троцкий подписывают приказ, объявляющий кронштадтское движение мятежом, организованным руками «французской контрразведки и бывшего генерала Козловского», а резолюцию моряков – «черносотенно-эсеровской». Почти семь десятилетий у нас не было возможности ознакомиться с этой резолюцией в ее первозданном виде.
Эпоха гласности открыла нам такую возможность, и я хочу познакомить с нею наших читателей1.
1 Впервые это было сделано мною в программе ЦТ «Взгляд» в сентябре 1989 г., а затем опубликовано в ежемесячнике «Совершенно секретно». 1990. № 4.
«ВСЕМ КРЕСТЬЯНАМ, РАБОЧИМ, МОРЯКАМ
И КРАСНОАРМЕЙЦАМ!
ТОВАРИЩИ И ГРАЖДАНЕ!
К НАСЕЛЕНИЮ ПЕТРОГРАДА!
В Кронштадте 2 марта 1921 г. на основании воли широких рабочих масс моряков и красноармейцев власть в городе и крепости от коммунистов перешла без единого выстрела в руки Временного Революционного Комитета. Широкие массы трудящихся поставили себе целью общими дружными усилиями вывести Республику из того состояния разрухи, с которой не могла справиться коммунистическая партия. В юроде создан образцовый порядок. Советские учреждения продолжают работать. Предстоит произвести выборы в Совет на основании тайных выборов. Временный Революционный Комитет имеет пребывание на линейном корабле «Петропавловск».
ТОВАРИЩИ И ГРАЖДАНЕ! ПРИЗЫВАЕМ ВАС ПОСЛЕДОВАТЬ НАШЕМУ ПРИМЕРУ! В ЕДИНЕНИИ СИЛА!
Мы знаем, что питерские рабочие измучены голодом и холодом. Вывести страну из разрухи сможете только вы совместно с моряками и красноармейцами. Коммунистическая партия осталась глухой к вашим справедливым требованиям, идущим из глубины души.
Временный Революционный Комитет убежден, что вы, товарищи, вы, рабочие и крестьяне, моряки и красноармейцы, поддержите Кронштадт.
Рабочие, моряки и красноармейцы, установите между собою прочную, непрерывную связь. Берите из своей среды верных и преданных общему делу делегатов, снабдите их полномочными мандатами на проведение немедленно в жизнь требований трудящихся.
Не поддавайтесь нелепым слухам, что будто в Кронштадте власть в руках генералов и белых. Это неправда. Наша власть выполняет волю всего трудового народа.
Немедленно свяжитесь с Кронштадтом. В Кронштадте вся служба связи в руках ВРК.
Товарищи рабочие, моряки и красноармейцы, ваша судьба в ваших руках. Наступил момент, когда вы призваны к тому, чтобы вывести страну из создавшейся разрухи и осуществить на деле завоеванные с такими жертвами права на свободную жизнь.
Вы, товарищи, давно уже ждали новой жизни, ждали безнадежно. Коммунистическая партия не дала ее вам. Так создавайте же ее сами.
ВРК г. Кронштадта призывает вас, товарищи рабочие, красноармейцы и моряки, оказать ему поддержку,
Председатель ВРК Петриченко Секретарь Тукин Кронштадт, 3 марта 1921 г. линкор «Петропавловск» (ЦГАОР, ф. 9550, on. 11, д. 222).
Следующий документ, выбранный нами из целого громадного «пакета» (если воспользоваться популярным ныне термином).

«ВЛАСТЬ СОВЕТАМ, А НЕ ПАРТИЯМ
Кронштадт идет под лозунгом – «Власть Советам, а не партиям». На горьком опыте трехлетнего властвования коммунистов мы убедились, к чему приводит партийная диктатура.
Немедленно на сцену выползает ряд партийных генералов, уверенных в своей непогрешимости и не брезгующих никакими средствами для проведения в жизнь своей программы, как бы она ни расходилась с интересами трудовых масс. За этими генералами неизбежно тащится свора примыкающих прихвостней, не имеющих ничего общего не только с народом, но и с самой партией Создается класс паразитов, живущих за счет масс, озабоченный своим собственным благополучием, или тех, кто обеспечивает ему обеспеченную жизнь.
И какая бы партия ни стояла у власти, она не избежит роли диктатора, так как, какой бы крайне социалистической она ни являлась, у нас будут программные и тактические пункты, выработанные не жизнью, а созданные в стенах кабинетов.
Трудовая же масса постоянно находится в котле жизни и, естественно, опережает всякие кабинетные настроения партийных мудрецов. Поэтому ни одна партия не имеет ни юридического, ни морального, ни какого иного права управлять народом. Правда, наблюдая и изучая жизнь трудящихся масс, можно определить, какой строй дает полную свободу им. Добравшись же до него, становится необходимым партии оставить роль руководителя и «поучителя» и передать в руки самого трудового народа управление страною. Тут-то и начинается цепляние за власть во что бы то ни стало, как это произошло с коммунистами.
Дело идет еще хуже, когда у власти стоит не одна, а несколько партий. Тогда в межпартийной своре за преобладание у руля правления некогда думать и заботиться о трудящихся.
А тем временем, как поганые грибы, вырастает рать бюрократов с девизом: «Все для себя, ничего для народа».
Но и трудящийся, как бы его ни старались приучить к терпению, как бы ни зажимали ему рот, не отдает себя в распоряжение диктатора – партии, а, стряхнув поработителей, сам возьмется за власть в лице свободноизбираемых Советов.
Труженики сами по себе – уже социалисты, и никакие партии не дадут им того Царства Социализма, которое рабочие и крестьяне заслужили своим мученическим долготерпением и страданиями и которого они добьются упорной неустанной борьбой за освобождение от всякого гнета.
Вот почему на знамени восставшего Кронштадта написан лозунг «Власть Советам, а не партиям!» (Из газеты «Известия Временного Революционного Комитета Матросов, Красноармейцев и Рабочих г. Кронштадта». 1921. 15 марта. №13).
И еще один документ, который впрямую (как увидим позже) заставил большевистских вождей отказаться от террора и прибегнуть к тактике нэпа.

Алексей

«РЕЗОЛЮЦИЯ ОБЩЕГО СОБРАНИЯ КОМАНД 1-й и 2-й БРИГАД ЛИНЕЙНЫХ КОРАБЛЕЙ, СОСТОЯВШЕГОСЯ 1 МАРТА 1921 г.
Выслушав доклад председателей команд, посылаем (имеется в виду комиссию, избранную. – М. К.) общим собранием команды с кораблей в г Петроград для выяснения дел в Петрограде, постановили:
Ввиду того, что настоящие Советы не выражают волю рабочих и крестьян, немедленно сделать перевыборы Советов тайным голосованием, причем перед выборами провести свободную предварительную агитацию всех рабочих и крестьян.
Свободу слова и печати для рабочих и крестьян, анархистов и левых социалистических партий.
Свободу собраний и профессиональных союзов и крестьянских объединений.
Собрать не позднее 10 марта 1921 г. беспартийную конференцию рабочих, красноармейцев и матросов г. Петрограда, Кронштадта и Петроградской губ.
Освободить всех политических заключенных социалистических партий, а также всех рабочих и крестьян, красноармейцев и матросов, заключенных в связи с рабочими и крестьянскими движениями.
Выбрать комиссию для пересмотра дел заключенных в тюрьмах и концлагерях.
Упразднить всякие ПОЛИТОТДЕЛЫ, так как ни одна партия не может пользоваться привилегиями для пропаганды своих идей и получать от государства средства на эти цели. Вместо них должны быть учреждены с мест выбранные культурно-просветительные Комиссии, для которых средства должны отпускаться государством.
Немедленно снять все заградительные отряды.
Уравнять паек для всех трудящихся, за исключением вредных цехов.

Упразднить коммунистические боевые отряды во всех воинских частях, а также на фабриках и заводах разные дежурства со стороны коммунистов, а если таковые дежурства или отряды понадобятся, то можно назначить в воинских частях с рот, а на фабриках и заводах по усмотрению рабочих.

Дать полное право крестьянам над всею землею так, как им желательно, а также иметь скот, который содержать должен и управлять своими силами, то есть не пользуясь наемным трудом.
Просим все воинские части, а также товарищей военных курсантов присоединиться к нашей резолюции.
Требуем, чтобы все резолюции были широко оглашены печатью.
Назначить разъездное бюро для контроля.
Разрешить свободное кустарное производство собственным трудом.
Резолюция принята бригадным собранием единогласно при двух воздержавшихся. Резолюция принята подавляющим большинством всего гарнизона Кронштадта. Резолюция была оглашена на общегородском митинге 1 марта в присутствии 16000 граждан и принята единогласно.
Вместе с т. Калининым голосуют против резолюции председатель Кронштадтского исполкома т. Васильев и комиссар Балтфлота т. Кузьмин» (ЦГАОР, ф. 9550, on. 11, д. 223, л. 1).
Трудно отделаться от впечатления, будто эти требования не входят в число 51 пункта шахтеров, бастовавших в 1989 году, или в программы леворадикальных народных депутатов СССР. Что ж, по словам историка В. О. Ключевского, специфика русской истории–в ее поразительной повторяемости. Но о чем, собственно, говорит «повторяемость»? Не о том ли, что, вопреки отцу диалектики, все у нас течет, но ничего не меняется?..
На X съезде партии, собравшемся как раз во время подавления Кронштадтского мятежа и крестьянской войны (антонов-щины)1, Ленин заявит, что восстание в Кронштадте опаснее для большевистской власти, чем Деникин, Юденич и Колчак, вместе взятые. (Опасность эта была вызвана не только близостью к Петрограду и профессиональной военной подготовленностью моряков, но и сутью их политических требований, особенно понятных простой массе.)
«Что оно (восстание. –М. К.) означает? – спрашивал Ленин. – Переход политической власти от большевиков к какому-то неопределенному конгломерату или союзу разношерстных элементов, как будто бы даже немножко только правее большевиков, а может быть, и левее большевиков» (???) (X съезд РКП (б). Стенографический отчет. М., 1921. С. 19).
Второй вождь Октября и гражданской войны–Троцкий – во всем солидарен с Лениным, он и через несколько лет не изменил своего отношения к мятежу, он процитировал эту, довольно расплывчатую и двусмысленную, ленинскую оценку и добавил от себя следующее в 1927 году: «Кронштадтская форма Термидора – военное восстание. Но при известных условиях можно более мирно сползти к Термидору. Если кронштадтцы, партийные и не партийные, под лозунгом Советов и во имя Советов спускались к буржуазному режиму (??? – М. К.), то можно сползти на термидорианские позиции даже со знаменем коммунизма в руках. В этом и состоит дьявольская хитрость истории» (Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923– 1927 //'Из архива Льва Троцкого. 1988. Т. 4. С. 15).
1 Кронштадт был задушен силами, превосходящими восставших более чем в 10 раз; и вскоре после этого его победитель М. Н. Тухачевский осуществит, по его собственному стратегическому определению, «оккупацию» Тамбовской губернии в июле 1921 г. (Родина. 1989. №10). В инструкции Тухачевскому было указано: «На задачу искоренения банд следует смотреть не как на какую-нибудь более или менее длительную операцию, а как на более серьезную военную задачу кампанию или даже войну» (!) (Революция и война. М., 1922. Сб. 14–75. С. 168) Зампредседателя Реввоенсовета Э. Склянскому Ленин направляет записку с предложением использовать «бронепоезда, броневики, аэропланы» для борьбы с повстанцами (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 52. С. 67).

Алексей

Однако ныне, спустя более шести десятилетий, после многих хитросплетений политики, выясняется, что «дьявольская хитрость истории» состояла отнюдь не в том, чем пытались прикрыться отцы террориады. Что в реальности значит «правее или левее большевиков» или сползание к «буржуазному режиму»?!
Речь-то на самом деле (как мы видим из документов, и не только Кронштадтского мятежа) шла о демократических требованиях выборности, действительной (не на словах) демократии, о протесте против тотального партийного террора.
Этот террор объявил все, хоть сколь-нибудь отклоняющееся от его авторитетной линии, «контрреволюцией»1 (в просторечии «контрой»). И этот террор, увы, проводился до тех пор, пока на восьмой день работы X съезда Ленин наконец не выполнил 8-й пункт требований кронштадтцев и отменил продразверстку, заменив ее продналогом. «Ярем он барщины старинной оброком легким заменил, и раб судьбу благословил...» (Пушкин).
Так исторически появился нэп...
Если мы сегодня хотим жить и хотим ощущать себя не последними среди человечества, то мы обязаны начать с самоанализа, то есть с исторического самопознания, а дальше, если вспомнить гениальную формулу Томаса Манна, «познав себя, никто уже не останется тем. что он есть».
1 Воспитанные только на одной-единственной традиции большевистской литературы и мало чего знающие о подлинных позициях противников, мы только теперь с удивлением узнаем, что для меньшевиков большевизм у власти тоже был...«контрреволюцией»; поэтому как для Ленина в том лагере, так и для Потресова в этом – в борьбе с контрреволюцией допустимы союзы с самыми различными силами (вплоть до социалистов, кадетов и монархистов). Меньшевики же, особенно правые, «не допускали сомнения, что советская власть – это контрреволюция» {Меньшевики. Цит. соч. С. 149).



ОТДЕЛ ПРОПАГАНДЫ ОСОБОГО СОВЕЩАНИЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ
СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ, ЧАСТЬ ИНФОРМАЦИОННАЯ, 2 апреля 1919 года, No 1708, г.
Екатеринодар, Екатерининская 50, "Бристоль"
СВОДКА СВЕДЕНИЙ О ЗЛОДЕЯНИЯХ И БЕЗЗАКОНИЯХ БОЛЬШЕВИКОВ No 4
Корреспонденты "Монархиста" сообщают, что с 7 по 14 сентября в
Смоленске расстреляно семь помещиков и присяжный поверенный Глинский за
"участие в заговорах и взносе крупных сумм на организацию". Кроме того
расстреляны священники Рожевцев и Орлов "за участие в восстании" в Бельском
уезде.

ОТДЕЛ ПРОПАГАНДЫ ОСОБОГО СОВЕЩАНИЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ
СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ, ОСВЕДОМИТЕЛЬНОЕ БЮРО ОСВАГ, 30 марта 1919 года, No
1617 г. Екатеринодар, Екатерининская улица, "Бристоль"
СВОДКА СВЕДЕНИЙ О ЗЛОДЕЯНИЯХ И БЕЗЗАКОНИЯХ БОЛЬШЕВИКОВ No 2
В газетах помещены душу леденящие подробности о казни архиепископа
Макария Гневушева в г. Смоленске. Казнь совершена по приказу советской
Чрезвычайной комиссии, во главе которой стоял бывший повар Ячкин.
О предстоящей участи владыке Макарию было объявлено только в день самой
казни, а в 12 час. его в рясе, как был, так и отправили в контору
"Чрезвычайки".
Глумясь над личностью владыки, над его званием и верою, архиепископа
Макария посадили в общую арестантскую, обрили и обстригли наголо;
священнические одежды с него сняли и надели на него старую грязную рваную
солдатскую шинель; обули в дырявые сапоги и в 5 час. вечера отправили в
"Чрезвычайку", откуда владыка более не возвращался.
4 сентября празднуется память Сщмч. Макрия (Гневушева), еп. Вяземского

Алексей

В начале 1918 года, в пору нескончаемых расстрелов большевистского террора, в г. Вязьму Смоленской губернии из Москвы прибыл епископ Макарий (Гневушев), в прошлом вдовый священник с высшим богословским образованием, ставший выдающимся духовным и национальным деятелем в бытность Киевским епархиальным миссионером. Местом своего жительства Владыка избрал древний и благоустроенный мужской Свято-Духовский монастырь, находящийся в самом городе.
Храм стал наполняться молящимися, приходившими послушать святительские богодухновенные, насыщенные божественной мудростью проповеди, о которых слушатели и потом говорили, что ничего подобного им никогда не приходилось слышать.
Местные большевики, конечно, не могли не обратить внимания на такого своего врага. Началась слежка и принимались меры покончить с ним при помощи подосланных убийц. Был случай, когда на паперти храма, в котором в это время богослужение совершал Владыка, между подосланными, ожидавшими выхода епископа, чтобы напасть на него, произошла ссора и побоище, в результате чего один из бандитов тут же и был убит своим товарищем. Владыка, осведомленный о происшедшем, тогда же, с паперти, произнес одну из своих самых сильных по глубине мысли и чувств проповедей, которая произвела на всех молящихся потрясающее и неизгладимое впечатление.
Большевики, убедившись в силе влияния епископа Макария на настроение верующих города и его окрестностей, решили действовать непосредственно и стремительно. Однажды вечером, летом 1918 года, большевистский отряд явился в монастырь, и чекисты произвели у епископа и монашествующих обыск, длившийся до поздней ночи. Напрасно гудел набат всех 24-х вяземских церквей: он не помешал чекистам сделать свое дело. Население было напугано террором. Владыка был арестован и под красногвардейским эскортом доставлен в местный Революционный Комитет, где подвергся издевательствам и побоям. Официально Владыка обвинялся в организации белогвардейского восстания.
Иеромонах Д., келейник Владыки, на следующий день вызванный к епископу для исповеди и причастия, передавал, что Преосвященный мужественно переносил глумления и побои, следы которых были на его лице и теле. При этом Владыка был в солдатском одеянии, острижен и без бороды.
Однако, в Вязьме большевики не решались произвести окончательную расправу с арестованным епископом, имя которого было слишком популярно и благоговейно чтилось населением. Уже позже, осенью этого же года, с соблюдением строжайшей тайны, его перевезли в Смоленск, где он и был расстрелян.
Имеются сведения, что дочь Владыки, переодевшись нищенкой, подвергаясь смертельной опасности, издали проследила весь крестный путь своего отца. Этот путь и последние минуты жизни Владыки в то время представлялись в таком виде.
Обреченные в числе 14 человек, среди которых находился и Владыка, в котором было трудно теперь признать епископа Макария, были доставлены в пустынное место за г. Смоленском. Построили всех спиной к свежевырытой яме. Один из палачей, подходя к каждому обреченному, производил из револьвера выстрел в лоб, а не в затылок, как это было обычно принято, и жертва валилась на дно ямы.
Владыка, с четками в руках, находился в конце шеренги и горячо молился, не спуская взора с казнимых. А когда замечал упадок духа и слышал стенания у того, к кому приближался палач, он, никем не останавливаемый, выходил из линии и, приблизясь к несчастному, благословлял его, проникновенно произнося: «С миром отыди»... И так он один, властный и сильный духом среди всех немощных, поступал до последнего упавшего в яму убитого.
Теперь у края ямы стоял только один он, самый последний. В предутреннем рассвете гасли последние звезды. Владыка быстро перебирал четки. Взор его, полный веры, устремлен в небо и, вероятно, радость и свет Царства Божия открывались духовным очам мученика. Уста его шептали последние молитвы. К Владыке, которого уже ничто земное не касается и не тревожит, медленным шагом подходит палач. Им на мгновение овладевает как бы нерешительность. Рука с револьвером была опущена вниз. Может быть, в его темной душе еще совершалась какая-то внутренняя борьба. Но вот он рукой делает жест отрицания. Лицо его деревенеет, зубы сжимаются. Рука его поднимается на линию цели. Раздался выстрел, и Святитель Божий упал в свою могилу.

1 февраля 1917 г. создается Вяземская организация большевиков, председателем которой был избран Г.С. Овсяник. В ночь с 24 на 25 октября 1917 г. в Вязьме советская власть утвердилась мирным путем. В октябрьские-ноябрьские дни 1917 г. красногвардейцы, рабочие и революционные солдаты Вязьмы помогли в задержании контрреволюционных воинских эшелонов, шедших на подавление вооруженных восстаний в Москве и Петрограде. В годы гражданской войны и иностранной интервенции жители Вязьмы участвовали в борьбе с внутренними и внешними врагами советской власти. Вязьмичи В.И. Куламма и П.Е. Петров награжден орденами «Боевого Красного Знамени». В мае 1919 г. в Вязьме была создана комсомольская организация, первым председателем которой был избран Г.И. Митрофанов.

После октябрьского переворота 1917 года для Спасо-Преображенского прихода, наступили тяжелые времена. В Вяземском филиале Смоленского государственного архива сохранился ряд документов отражающих существование храма в период с 1918 до 1990 годов. На заседании Исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Вяземского уезда, 16 октября 1918 года, под председательством Г.С. Овсянника, переименованы все улицы и площади города. Спасский переулок, где стоял храм, стал называться Страховым. Церковь во всех документах с этого времени называется чаще Спасской. В 1921 году в списке храмов расположенных в городе Вязьме указано, что в его приход входило 1240 человек, а посещали богослужения только 300-400 человек. По сохранившимся документам видно, что с первых лет существования Советской власти собиралась подробная информация о состоянии приходов и их имущества. В конце 1920 - начале 1930 годов, все эти сведения активно использовались властями при закрытии и разграблении приходских и монастырских храмов. 16 марта 1922 года между Спасо-Преображенским приходом и горсоветом был заключен договор о пользовании богослужебными зданиями. (11) 28 марта в присутствии пяти человек от прихода, из церкви были изъяты все ценности, изготовленные из серебра. Согласно описи, это: «шесть риз с венчиками, две крышки с Евангелия, три креста, два сосуда с приборами, две дарохранительницы, одна дароносица». Их общий вес составил два пуда семь фунтов и тридцать три золотника. Под актом комиссии нет подписи, находившегося в храме при изъятии, настоятеля протоиерея Алексия Вишнева, бывшего в то время городским благочинным. Во второй половине октября 1922 года он готовил рапорт о состоянии церквей города вступившему в должность епископа Вяземского, викария Смоленской епархии преосвященному Венедикту (Алентову). (12)

Алексей

В 1924 году, по данным Вяземского управления уездно-городской милиции, в Спасской церкви служили, вышеуказанный священник Алексий Иванович Вишнев и диакон Александр Игнатьевич Переслегин (1891 г.р.). В конце января 1930 года на заседании Президиума Вяземского городского совета диакону Александру Переслегину, проживавшему в церковном доме по Страховому переулку, «на основании ст.14 п. «в», как служителю религиозного культа», было отказано в ходатайстве о восстановлении избирательных прав. Тем самым, уездные власти лишили его всех средств к дальнейшему существованию. Позже он смог устроиться чернорабочим на Вяземский хлебозавод, но 2 декабря 1937 года был арестован. Его содержали в Вяземской тюрьме и 8 декабря решением тройки УНКВД осудили по ст. 58-8,10 на десять лет исправительно-трудовых лагерей. Реабилитирован отец Александр 23 марта 1989 года Прокуратурой Смоленской области; архивно-следственное дело 20215-с.(13)
В середине 1924 года дом Спасской церкви по Страховому переулку указан в «Списке муниципальных домовладений по городу Вязьме», то есть приходу он уже не принадлежал.(14) В описи составленной 12 марта 1925 года указаны: храм; колокольня, на которой висели шесть колоколов, общим весом 123 пуда 36 фунтов (2030 кг.); один деревянный сарай. Также расписано количество икон, утвари, облачений и прочего имущества находившегося в церкви. Все, вместе с храмом было оценено в 20044 рубля 55 копеек и передано «общине верующих на хранение и в бессрочное пользование». В акте о состоянии имущества храма, кроме указаний на изъятые в марте 1922 года серебряные иконы и утварь, приведен один интересный факт. В ночь под 21 октября 1924 года из храма похищены: «…один подсвечник медный, одно Евангелие, одна дароносица серебряная, один серебряный сосуд с полным прибором; один состоящий из семи предметов, четыре ризы серебряные с икон больших размеров». О произошедшем сообщили в уездную милицию, но результат неизвестен. Вероятно, что информация о наличии серебряных изделий в храмах из государственных органов выходила за их приделы, и то, что было не изъято в 1922 году, постепенно разворовывалось еще до официального закрытия приходов. В этот же день между Вяземским уездным исполкомом и приходским советом заключили договор о бессрочном и бесплатном пользовании зданием Спасо-Преображенской церкви и имуществом.(15) Как позже выяснилось, ненадолго. 20 марта 1929 года на президиуме Вяземского горсовета утвержден проект докладной записки об изъятии четырех церквей, в том числе и Спасской, для направления ее в Смоленский губисполком. В нем записано: «Заключенные в 1922 году договора с группами верующих на пользование церквями …считать расторгнутыми». В выписке из протокола заседания президиума уездного исполкома от 24 апреля того же года, по вопросу изъятия церквей, указывалось: «…подтвердить прежнее постановление об изъятии помещения Спасской церкви из пользования общины верующих, как не выполнивших обязательства по договору и в срочном порядке направить в Губисполком через Уиспоком на утверждение». 2 сентября в постановлении по вопросу изъятия Спасского храма записано: «Сообщить Адмотделу, что церковь закрыта не для использования ее для учреждения, а по технической непригодности для дальнейшего богослужения, о чем имеется в деле технический акт». Церковную утварь, богослужебные книги, иконы и имущество вывезли, и они исчезли бесследно. В фонд индустриализации сдали колокола и позже разобрали колокольню. Ее изображение сохранилось только на почтовых открытках начала XX века. С 1929 по 1992 год бывший храм использовался различными организациями города. Так 21 октября 1929 года заведующая музеем «Родного края» обращалась в исполком с ходатайством о передаче Спасской церкви под музей. Постановили: «После окончательного оформления дела по закрытию церкви передать ее с соответствующим ремонтом для размещения музея». В начале марта 1930 года издано постановление горсовета о закреплении за коммунальным трестом освобождающегося помещения бывшей Спасской церкви (вероятно церковного двухэтажного дома) из-под школы строительных рабочих.(16)

Shade

Алексей, у тебя у самого то кто-то погиб тогда? Откуда такая ярость к делам давно минувших лет? А попов репрессировали правильно, но сейчас они отыграются