Gereford

Накануне войны 1812 года: дипломатическая дуэль

Военно-политическая и дипломатическая подготовка обеих сторон к войне началась задолго до того, как «Великая армия» Наполеона перешла границу Российской империи.
В сущности, еще заключая в июне – июле 1807 года в Тильзите мир и союз, оба императора хорошо понимали всю эфемерность надежд на длительное сотрудничество, и прежде всего в военной сфере.

Следует подчеркнуть, что в особо секретной переписке с наиболее доверенными лицами ни Александр I, ни Наполеон и не скрывали, что они рассматривают Тильзитские соглашения как «брак по расчету».

16 марта 1810 года Ж.Б. Шампаньи, сменивший Талейрана на посту министра иностранных дел, представил Наполеону доклад, симптоматично озаглавленный «Взгляд на дела континента и сближение России с Великобританией».

В докладе делался вывод, что тильзитско-эрфуртский союз совершенно невыгоден Франции: «Откровенно противостоящие интересы скоро вызовут более или менее выраженное противоречие политики Франции и политики России», а поэтому «наш союз с Россией... должен рассматриваться как ненадежный и идущий к концу».

Поскольку становилось все яснее, что новая война с Россией неизбежна, Шампаньи предложил немедленно приступить к созданию мощной антирусской коалиции, где главную роль должны были сыграть Швеция (удар по Петербургу) и Турция (удар по югу России).

Вспомогательная роль отводилась Австрии и Пруссии, а роль форпостов на ближайших подступах к границам России – герцогству Варшавскому и Саксонскому королевству.
Наполеон одобрил этот план дипломатической подготовки «крестового похода» на Россию.
Собственно, для русских правящих кругов доклад Шампаньи не содержал большого откровения: русско-французские «союзные» отношения ухудшались день ото дня.

Проблема состояла в другом – как можно больше узнать о военно-дипломатических планах Наполеона, не дать ему сколотить мощную антирусскую коалицию и своевременно подготовиться к отражению агрессии.
В январе 1810 года Александр I назначил нового военного министра. Им стал М.Б. Барклай-де-Толли, который энергично принялся за работу.

Однако разработка конкретного плана войны с Францией во многом зависела от того, насколько детально узнает военное ведомство России о реальных планах Наполеона на предстоящую кампанию. И здесь решающее слово принадлежало военно-дипломатической разведке.

До 1810 года организованной службы военной разведки в России не существовало. Обычно накануне какой-либо кампании с миссиями направлялись под видом дипломатических курьеров отдельные лица для сбора сведений о происках противника.
М.Б. Барклай-де-Толли решил придать этому стройную систему.

После его доклада царю с ноября 1810 года в России впервые в мире была создана служба военных агентов (атташе), прикомандированных к русским посольствам за границей и пользующихся дипломатической неприкосновенностью.

В конце 1810 года такие агенты были посланы в Париж, Вену, Варшаву, Мюнхен.
Наиболее активным из этих агентов был полковник Л.И. Чернышев, флигель-адъютант царя. Официальной его миссией была перевозка переписки между Наполеоном и
Александром I. Но кроме того, он обязан был «из-под руки» (т.е. тайно) собирать и сообщать все сведения о военных и дипломатических приготовлениях Франции и ее союзников.

Чернышев справился с этой задачей. В частности, именно он добыл и отправил в Петербург копию сверхсекретного доклада Шампаньи Наполеону о начале создания мощной антирусской военно-дипломатической коалиции. Но Чернышев был не единственным секретным агентом царя в лагере его «союзника».

Еще более важную роль играл второй агент Александра I – будущий канцлер и министр иностранных дел в правительстве Николая I К.В. Нессельроде. Он был направлен в столицу Франции даже раньше Чернышева – в марте 1810 года – в скромной должности советника русского посольства по финансовым вопросам. Однако фактически Нессельроде являлся политическим резидентом царя и посредником между ним и самым главным осведомителем о планах Наполеона в отношении России – Талейраном.
В ноябре 1809 года в Вену был направлен друг юности царя граф П.А. Шувалов, нередко выполнявший самые деликатные поручения Александра I.

Тайной миссией Шувалова было расстройство брака Наполеона с австрийской принцессой Марией-Луизой и заключение секретного соглашения с Австрией против Франции. Первую часть задания Шувалову выполнить не удалось. В феврале 1810 года Наполеон развелся со своей первой женой-креолкой с острова Мартиника Жозефиной Богарне и вступил в династический брак с Марией-Луизой.
Однако вторая часть миссии Шувалова была более успешной. С помощью тугого кошелька граф сумел проложить путь к секретам австрийской дипломатии.

Уже после отъезда Шувалова его помощники в апреле 1812 года выкупили у чиновников МИД Австрии копию австро- французского союзного договора. Остальное, как говорится, было делом дипломатической техники. 7 апреля 1812 года австрийского посла Сен-Жюльена пригласили к канцлеру Н. П. Румянцеву. Без долгих слов тот положил перед ним копию сверхсекретного договора.

Пока ошеломленный посол что-то мямлил, из-за портьеры вышел сам
Александр I. Мемуары Сен-Жюльена донесли до нас монолог царя: «Если Ваш император намерен разыгрывать комедию и ограничиться формальной посылкой против меня 30 тыс. солдат, для меня достаточно, что я поставлен в известность об этом договоре. Но если... Вы хотите со мной действительно воевать, то я двину против Вас шесть дивизий, не считая Дунайской армии, я использую... все способы для усиления недовольства в Венгрии или же снова договорюсь с Францией; любой вариант – не в ваших интересах».
Посоветовавшись с Меттернихом, Сен-Жюльен через две недели заверил, что по-настоящему Австрия воевать с Россией не будет.

Так был в значительной мере нейтрализован самый мощный, обладавший третьей после Франции и России по численности армией военный союзник Наполеона, родина его «династической» супруги. Действительно, в 1812 года Австрия выставила против России всего один корпус К. Шварценберга – 30 тыс. солдат (хотя имела полумиллионную армию).

Аналогичная тактика была применена и к Пруссии. Она также заключила с Францией 24 февраля 1812 года союзный военный договор, выставила 20-тысячный корпус генерала Г. Йорка, но, подобно австрийцам, пруссаки предупредили, что активных действий вести не будут.

Однако наиболее острая борьба развернулась за Швецию и Турцию.
В результате стремительного броска русских войск (в марте 1809 года) по льду Ботнического залива на Стокгольм (здесь прославились два будущих героя войны 1812 года – М.Б. Барклай-де-Толли и П.И. Багратион) Швеция вынуждена была 17 сентября 1809 года подписать во Фридрихсгаме мир с Россией.

Gereford

Мир был подписан, но часть шведского дворянства жаждала новой войны, чтобы вернуть владения, оставшиеся в Финляндии. Его надежды, казалось, получают реальную поддержку – Наполеон санкционирует приглашение своего маршала и шурина Бернадота в качестве наследника больного шведского короля Густава-Адольфа IV.

Вся Европа знает, что на груди бывшего якобинца навсегда осталась татуировка «Смерть королям и тиранам!» Наполеон спокоен: с бывшим революционером и его шурином чванливые монархи Европы якшаться не будут – Швеция у него в кармане, и, когда начнется
война с Россией, 45-тысячная шведская армия высадится на побережье Финского залива и вместе с французами возьмет Петербург.

Поэтому он не очень-то всерьез принял намеки Бернадота на желательность отдать Швеции Норвегию как компенсацию за войну с Россией. (Норвегия принадлежала Дании, которая являлась верной союзницей Франции, а датский флот был главной военной силой на Балтике в борьбе с английской контрабандой.)

Однако в этом случае Наполеон оказался плохим дипломатом: он слишком верил в родственные узы в политике. Выяснилось, что Александра I вовсе не интересует татуировка Бернадота. В июле 1810 года он послал в Стокгольм вездесущего А.И. Чернышева, который сообщил бывшему якобинцу, что Россия поддержит его кандидатуру на шведский престол и не будет возражать против передачи Норвегии Швеции в случае победы над Наполеоном.
Не раздумывая долго, Бернадот переметнулся на сторону России. Когда Наполеон спохватился, было уже поздно. Новый правитель Швеции в апреле 1812 года подписал с Россией союзный договор.

Не лучше оказываются для Наполеона и дела с Турцией. Молдавская армия громит турок, и 28 мая 1812 года ее главнокомандующий М.И. Кутузов подписывает в Бухаресте с уполномоченным султана мирный договор. Южный «фронт» войны с Россией рушится на глазах Наполеона буквально за несколько дней до перехода «Великой армии» через Неман.

Дипломатическую дуэль накануне войны Наполеон полностью проиграл. Между грандиозным проектом Шампаньи в марте 1810 года и реальной картиной в июне 1812 года оказалась дистанция огромного размера.

Результаты франко-русской дипломатической дуэли в полной мере скажутся лишь в ходе Отечественной войны. Но в первые шесть месяцев 1812 года для непосвященных картина безграничного могущества Наполеона была очевидна, и очень многие в Европе тогда верили в его слова: «Я буду властелином мира, остается одна Россия, но я раздавлю ее».

Подготовку к войне с ней Наполеон начал с разведки. В 1810 году он создает два центра сбора военно-политической информации. Первый – в Варшаве, второй – в Гамбурге.
Известно, что Наполеон никогда не жалел денег на разведку. Но при подготовке к войне с Россией он особенно расщедрился. Только по секретной статье «подкуп иностранцев» в бюджете МИД Франции с 1810 года отпускалось от 3 до 5 млн. франков. Из этих же фондов Наполеон субсидировал как штатных, так и «приглашенных» агентов.

Одним из «приглашенных» агентов являлся крупный французский археолог Ж. Лайар, который с 1807 года вел раскопки в Персии. В начале 1810 года Наполеон пригласил Лайара к себе и посоветовал ему возвратиться с очередных раскопок не обычным путем (через Турцию, Балканы, Италию), а кружным – через Каспий, по Волге, через Москву, Петербург, Прибалтику, Варшаву. Лайар, получивший за «кружной путь» солидную сумму, привез Наполеону в декабре 1810 года массу ценных разведывательных сведений – о рекрутских наборах, системе управления армией, военных депо, местах основной дислокации войск и т.д.

Однако чаще всего в качестве разведчиков Франции в Россию засылались польские и немецкие негоцианты, гувернеры, домашние учителя и т.п.

Непосредственно к военным приготовлениям Наполеон приступил с конца 1810 года.
В течение всего 1811 года на дальних подступах к русским границам шло наращивание запасов вооружения, продовольствия, ремонтировались дороги и т.д. Параллельно усиленными темпами шло пополнение будущей «Великой армии» как за счет новых конскрипций в самой Франции (наборы 1810, 1811 и весной 1812 года дали около 250 тыс. человек), так и за счет наборов в зависимых государствах.

К лету 1812 года общая численность наполеоновской армии вместе с союзными войсками достигла гигантской цифры – 1200 тыс. человек, из которых более половины планировалось Наполеоном для похода на Россию.
Были разработаны и два плана будущей войны. Первый предусматривал начало военных действий еще в апреле – мае 1811 года.

Он основывался на расчете Наполеона спровоцировать Россию на объявление войны первой, выманить русские войска на территорию Польши и Пруссии и повторить кампанию 1806-1807 гг. – в одном-двух сражениях разгромить их.

В августе 1811 года Наполеон приступил к разработке второго плана, по которому и начал действовать в июне 1812 года. Он был рассчитан на длительную (два-три года) кампанию-осаду России: Наполеон как будто бы понимал, что эта страна – не Пруссия и «блицкригом» огромную империю не
завоюешь.

Многие из ближайшего окружения Наполеона (Мюрат, Даву, А. Коленкур и др.) впоследствии подтверждали, что первую кампанию он намеревался провести вблизи западных границ России, в треугольнике Рига-Минск-Луцк, причем предпочтительным направлением было Петербургское (учитывая поддержку шведов).
В мае 1812 года в Дрездене Наполеон говорил Меттерниху, что дальше Минска он в глубь России в 1812 года не пойдет.

Армия перезимует в Литве и Западной Белоруссии и в 1813 году начнет все сначала. Даже после вторжения в Россию, уже в 500 км от западной границы, в Витебске, Наполеон в начале августа 1812 года говорил своему любимцу, неаполитанскому королю Мюрату: «Первая русская кампания окончена... В 1812 году мы будем в Москве, в 1814 году – в Петербурге. Русская война – это трехлетняя война».

Вся гениальность стратегического отступления 1-й и 2-й армий, блестяще осуществленного М. Б. Барклаем-де-Толли и П. И. Багратионом, состояла именно в том, что оно опрокинуло план Наполеона. Даже не подозревая этого, они навязали ему свое решение сроков кампании и тем самым поставили французского императора в безвыходное положение.

В действительности оказалось, что вместо трехлетней кампании, во время которой осуществлялось бы поэтапное расчленение России. Наполеон вынужден был двигаться за ускользающими русскими армиями вплоть до генерального сражения на Бородинском поле, в котором он отнюдь не достиг желанной цели – разгрома русской армии, а за ним – в уготовленную ему М.И. Кутузовым ловушку – Москву, где начались разложение и катастрофическая потеря боеспособности армии «двунадесяти языков».

По материалам
монографии
«Бородино. 1812»