Stek

Все книги закинул в файловый архив. Пусть будут дублями.

Битый Пиксель

Виноградов И. П.
Исторический очерк г. Вязьмы с древнейших времен до 17 в.
ссылка

Stek

В файловом архиве она есть

Алексей Пугачёв

В начале прошлого года, в Смоленске вышла в свет моя новая книга "Смоленщина в жизни и творческой биографии А.С.Даргомыжского. К 200 - летию А.С.Даргомыжского". Она посвящена изучению документов, доказывающих связь великого русского композитора с его смоленским имением - Твердуново, ныне урочище в Исаковском сельском поселении Вяземского района.

stiker

Алексей Пугачёв, а есть возможность ее приобрести?

Ratnik

Теоретически, да! Реально - нет!!!
Издания подобного рода издаются в весьма ограниченном тираже "только для своих в подарочном варианте", расходятся исключительно "в обход" предприятий торговли и ларьков "Роспечати" в силу возможностей кошелька автора и соответствующих заинтересованностей бюджета администрации...

Пугачёв Алексей Ник.

Из комментария выше видно, что просто его автор не знает реальное положение вещей. Что значит для своих? Или речь завел о кошельке автора книги? У автора ушло реально много сил, в том числе финансовых, что бы эту книгу написать, а про ее издание за счет своих личных средств и речи не может быть. Ведь исследователь - это не бизнесмен. Поэтому моя книга издавалась на финансовые средства Администрации МО "Вяземский район", чьи финансовые возможности смогли осилить финансирование лишь 1 тысячи экземпляров. У книги, 13 февраля 2013г., накануне 200 летнего юбилея А.С.Даргомыжского, состоялась торжественная презентация в Литературном салоне, куда могли прийти все желающие и купить эту книгу. ПО СОВРЕМЕННОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ КНИГИ ИЗДАННЫЕ АДМИНИСТРАЦИЕЙ НА БЮДЖЕТНЫЕ СРЕДСТВА ПОДАВАТЬ В РОЗНИЧНУЮ ПРОДАЖУ ЗАПРЕЩЕНО! Поэтому моя книга находится в Центральной районной библиотеке, куда вход открыт каждому жителю. Если за год мою книгу еще не раскупили, вы можете ее там приобрести.

stiker

Пугачёв Алексей Ник., на НТ запрещено пользоваться красным шрифтом, да и Вы для каждого сообщения будете заводить новый акаунт? У Вас уже третий

Ratnik

Это естественно! Я, увы, не вхож в круги, принимающие решение об издании тиража и его последующем распределении...
Я не имел ввиду судьбу именно этого издания, хотя, не думаю, что судьба этого тиража коренным образом отличается от некоторых ранее выходивших книг других авторов...
Я прекрасно понимаю, что книга издавалась отнюдь не на личные средства автора, а потому и "свои", упомянутые мною, это не друзья и близкие автора, а тот круг значимых и близких к администрации нужных людей, кому в качестве презентов и сувениров уходит некоторая доля тиража (Кто платит, тот и музыку заказывает) Тысяча экземпляров это весьма немалый тираж по местным меркам, насколько мне припоминается, ранее тиражи были куда более скромные...
Приятно, что приобрести Вашу книгу так или иначе можно, это, вне зависимости от некоторых "если", вселяет какую-то надежду...
Спасибо за информацию!

Леля

Волков-Муромцев Н. В. Юность; От Вязьмы до Феодосии
"В Вязьме было 27 церквей, разбросанных по всему городу. За площадью в фруктовом саду стояла маленькая Дворцовая церковь, белая с зелеными куполами. Очень старая церковь была в Кремле, но там был женский монастырь, и я никогда ее не видел. На Торговой площади под горой Большой Московской стояла Богородицкая церковь, совсем провинциальное "барокко", выкрашенная синим да коричневым, а купола — темно-синие со звездами. Была Никитская церковь на горе в конце Большой Московской. В ней с обеих сторон Царских Врат стояли какие-то нерусские деревянные статуи. Говорили, что это с того времени, как поляки заняли Вязьму и превратили церкви в костелы. Отец Алексей говорил: "Не по порядку в православных церквах статуям стоять, но уж давно они там, теперь убрать нельзя". За Смоленским мостом — миленькая Смоленская церковка, была и большая Троицкая церковь, очень красивая, красная с белым, — да много, много было церквей, всех не перечесть.

В Вязьме было 35 тысяч населения, она была центром льняной промышленности, имела два спичечных завода и три кожевенных. Улицы были вымощены булыжником, и только богатые купцы перед своими домами вымащивали сами, кто торцами, кто асфальтом.
Купцы вяземские были исключительные. Нигде, думаю, в России не было собрания таких древних купеческих семей. В 1478 году великий князь Иван III завоевал Новгород, но новгородцы не угомонились. Много других походов на Новгород было и при Василии III и при Иоанне Грозном. После какого-то из этих походов москвичи решили, что Новгород никогда не угомонится, пока там сидит старое новгородское купечество. И выслали его в Вязьму. Достаточно было взглянуть на лист вяземских купцов, чтобы вспомнить древний Новгород, — Строгановы, Калашниковы, Лютовы, Синельниковы, Ершовы, Колесниковы, Ельчаниновы и т.д. В Вязьме семьи эти не долго сидели сложа руки — и снова разбогатели, торгуя льном и кожами с Ганзейскими городами.

Большие вяземские купцы стали льняными царями. Странно это было, потому что лучший лен рос в Псковской, Новгородской и Тверской губерниях на песчаной легкой почве. В Смоленской был суглинок, лен рос грубее. Но свозили его отовсюду, и Вязьма стала не только русской, но европейской льняной биржей.

Вдоль изгиба реки Вязьмы один за другим стояли кожевенные заводы. Вонь от них шла невероятная, но люди привыкли и как-то не замечали. С реки были видны огромные кучи сандальных стружек, точно красные пирамиды.

За Смоленской заставой было два спичечных завода, Ельчанинова и Синельникова."
"Льняные и кожевенные купцы были очень богаты. Присутствие этих семей было полезно для города, купцы состязались друг с другом, кто отличится благодеяниями. Михаил Иванович Лютов построил один из лучших в России госпиталей, Строганов — школы, Синельников оборудовал пожарную команду. Когда моя мать затеяла вяземскую библиотеку, все хотели строить ее своим именем и не могли согласиться. Только уже купив место, с трудом моя мать убедила всех купцов выстроить библиотеку совместно и заполнить ее. Вяземские купцы были не только богатые, но и щедрые, частый в России тип людей.

"Лютовский Госпиталь" стоял между городом и вокзалом. Лютов достал для него превосходного архитектора, послал в Швейцарию за новейшими медицинскими аппаратами. В палатах и операционных все углы были скругленные, чтобы не собиралась пыль. Из Италии выписал специалистов по каким-то особым полам. Стены были изразцовые. И уж конечно раздобыл Лютов лучших докторов и сестер.

На базарной площади была одноэтажная постройка — "Торговые ряды". Это была аркада с крытым проходом и лавками в глубине. Торговали там разные купцы и лавочники. Все эти купцы были или мануфактурщики или кожевники, но каждый день сидели у своих лавок, ничего общего ни со льном, ни с кожами не имевших. Торговали они всем нужным, в лавках висели сапоги, топоры, косы, сбруя, рогожа, молотки, гвозди, деготь, стояли бочки с селедкой, огурцами, да чего-чего не было. Там были рядом лавки Строганова и Калашникова. Один из братьев Строгановых всегда сидел на бочке перед своей лавкой и играл в карты с Калашниковым, тоже на бочке вместо стола. Придешь — "Ты зачем пришел?" — "Да мне гвоздей нужно". — "Да поди найди себе гвоздей, какие нужны, поменьше — те в ящиках, скажешь потом, что взял." В лавке люди ходят сами по себе, выбирают, сапоги натягивают, а хозяева и не смотрят. Тогда в России можно было так торговать. Знать, честный народ был.

Но старший брат Строганов, которого из года в год выбирали городским головой, был человек замечательно образованный, естествовед с европейской репутацией. Он был почетным доктором естествоведения Эдинбургского и Лондонского университетов, доктором университетов Гейдельберга и Лейпцига."

Добавлено через 12 минут 42 секунды
В Вязьме, как и в других городах, были артели. Не знаю, с каких времен они пошли в России. Это были добровольные объединения 30-40 человек, но бывало и больше 50, и — поменьше артели, человек 12. Были "Строительные артели", "Курьерные артели", "Специальные" — которые занимались постройкой мостов, дорог, всякой механикой, судостроением. У них были невероятно строгие правила честности и высокое знание своего дела. Все знали: если артель взялась — все будет сделано, как подрядились. Мой отец говорил, что артель самая замечательная организация в России. Что артельщик — синоним честности и безупречности.

Кому нужно из Германии машины или из Сибири кедрового лесу — вызывали артель. "Вот, де, 500 сажен кедрового леса, по 12 футов на 9 дюймов, по дюйму в толщину, — знаешь, где достать?" — "Знаю". — "Так первого класса, смотри." Соглашались, сколько может стоить, и купец давал артельщику деньги без всякой расписки, а тот привозил из Сибири кедровые доски, да по лучшей цене. Никто никогда не беспокоился, что артельщик надует, такого не случалось. Большинство артельщиков были из крестьян, умные и честные. Уже в Англии старик-англичанин Стэнли Хогг рассказывал мне об артелях. Он 50 лет торговал в России, а до этого — его отец, у них были мебельные мастерские в Москве и Харькове, и все дерево и материалы они покупали через артели. Ни разу за свои 50 лет в России он не подписывал контракт. Он говорил, что Россия была единственная страна, где контракты заключались не на бумаге, а на словах. Сделки на 20-30 тысяч рублей делались за чашкой чаю. "Ни с меня, ни я — никогда расписок не брали. Сорок тысяч я раз дал артельщику, которого прежде не знал, и он мне привез заказ и дал отчет до последней копейки. Только в России можно было так торговать". Он лишь раз слышал, что какой-то купец был подведен артельщиком. Имя этого артельщика было опубликовано, и все деньги, которые купец потерял, артель вернула. Артельщика этого больше ни в одну артель бы не приняли."

"А что же сам город? Только в России могли быть такие контрасты. Мостовые были никуда не годные. Только в центре города тротуары были выложены плитами, на остальных же улицах — земляные, поднятые фута на два над мостовой. Река Вязьма была заброшена. Набережных нигде не было, берега в городе заросшие. Жалко было. Только на Бельской стороне, под обрывом, на котором стоял Собор, был лодочник, а так ни пристани, ни лодок не было, даже в Городском Саду. Весной Вязьма разливалась широко-широко по заливным лугам. Какая была красота — смотреть с соборного утеса на это огромное озеро, версты 2-3 в длину и с версту шириной. Между кожевенными заводами впадал в Вязьму Бобер. Мосты через реку были деревянные, старые.

Зато ночью Вязьма освещалась великолепно. Над улицами на канатах висели колоссальные электрические фонари, освещавшие улицы ярко, как днем. Город гордился электрическими афишами. Ночью на Московской над гостиницей Немирова крутилось колесо многоцветное. Над Немировским кинематографом мигали какие-то электрические перья и цветы. Над аптекой Краковского большая бутылка лила будто красную жидкость в стакан, который никогда не наполнялся. Над сапожным магазином Изразцова вспыхивал то желтый, то черный ботинок. Да много было причудливых афиш.

Ночью город сиял, как столица. Весенними и летними вечерами в Городском Саду до войны играл в раковине оркестр Тяжелого артиллерийского дивизиона. Под электрическими лампочками, свисавшими как груши с деревьев, гуляла вяземская молодежь. Под руку прогуливались гимназисты с гимназистками, подмастерья, солдаты, продавцы, чиновники со своими дамами. Сад мне казался слишком маленьким для Вязьмы. Я все мечтал, когда вырасту, устроить парк, с большими аллеями, беседками, пристань и лодки для гуляющих."

Добавлено через 3 минуты 6 секунд
http://www.sakharov-center.ru/asfcd/...=page&num=1641