raport

Скачал сегодня это фильм. Появился он уже и на ютуб.

Рятівник

Письма моего деда к своим боевым товарищам. Вернее не письма, а черновики писем в тетрадках или просто на листочках. Их много. Я всё разложила по файлам в папки: письма-черновики, фотографии, вырезки из газет, открытки от друзей-однополчан, воспоминания о войне для пионеров-следопытов. Раскладывала и читала, читала не отрываясь. Потом стала искать в интернете информацию о тех событиях, о которых говорится в письмах деда. Нашла "Независимую территорию" и подумала, что здесь есть люди, которые проявляют очень большое внимание к истории своего края. На них и рассчитываю, размещая здесь одно из писем Григорьева Александра Ивановича - очевидца событий 70-летней давности. Письмо большое. Честно говоря, не знаю, как его получится прикрепить, но я всё же попытаюсь это как-то сделать. Спасибо за возможность передать вам всё это. С ув. Галина
«…Дорогой мой фронтовой друг, Михаил Романович! Поделюсь и я своими воспоминаниями выхода из-под Вязьмы, из немецкого окружения в 1941году 25 октября.
В то время я был заместителем командира 4-го дивизиона 126 корпусного артиллерийского полка 152 м/м пушек-гаубиц. Входили в состав 20-й армии Западного фронта. Наш дивизион поддерживал своим огнем оборону 73-й стрелковой дивизии. Соседом слева была 24-я армия, которая обороняла рубеж справа: высота 217,станция Доброжино (я не нашла по поиску такую станцию, возможно дедушка ошибся в названии и ,скорее всего, правильно будет – Добрушино), Ельня. Наш наблюдательный пункт находился на высоте 1-го километра севернее деревни Сельцо. Левее, у деревни Чувахи и Склизнево (я смотрела по поиску правильное название, наверное, – «Слизово» или «Следнево» ?). В обороне стояли весь сентябрь месяц. Мы вели артогонь по огневым точкам, которые были обнаружены на высоте 217, и по станции Доброжино. Примерно 24-25 сентября немецкие части, пользуясь перелесками, атаковали наш передний край и захватили деревню Сельцо, Чувахи и Склизнево.
2-го октября 1941г. мы получили по радио распоряжение из 20-й армии: «Срочно снять дивизион с боевых порядков и следовать на восток, по старой Смоленской дороге на город Дорогобуж». В 15:00 мы прибыли в деревню Красный Холм, где размещались тылы 126 КАП. Погода стояла нелётная, и поэтому шли днем, немецкой авиации не было. Наши хозяйственники выдали нам сухой паек на 3 сутодачи, погрузились и дивизион тракторной колонной двинулся в направлении на город Дорогобуж. Я шел в колонне с огневым взводом. Из района Ельни по проселочным дорогам отходили на Дорогобуж части 24-й армии, обгоняя повозки пеших солдат, я предложил одному старому солдату сесть на трактор, он отказался и сказал мне: «Спасибо, глубчик! Я дорожу элементом времени. Мой товарищ думал - быстрее меня, стал запрягать лошадь, а я пошел. Он остался у немцев, а я вышел. Свяжись с вашим трактором, того и гляди, что останешься у немцев». Я поинтересовался: «Откуда идешь и какой части?» Он мне ответил: «Иду из-под Ельни, а часть – московская, ополченская дивизия».
В Дорогобуж мы прибыли ночью 4-го октября. Город был разбомблен немецкой авиацией 22 июл(н?)я 1941 года, лишь на окраине уцелели отдельные дома. Когда мы вошли в город, было большое скопление отходивших двух армий частей. Мост через реку Осьма был разрушен. Наши саперы ремонтировали мост. Был шум, крик, ругань, как всегда на переправе. Настал наш черед перехода моста. Дивизион благополучно переправился и пошли по старой Смоленской дороге. Мы прошли монастырь Болдино, который стоял справа от дороги, и слева село Воскресенское и дальше на деревни - Славново, Жешково. (Ты эту местность хорошо должен помнить, когда наш 537-й минометный полк стоял в обороне в 1943 году и мы поддерживали огнем 312-ю стрелковую дивизию, а впереди был город Дорогобуж.) Все спешили, отходили, обгоняли друг друга и создавали пробки. 4-го октября наш дивизион прибыл в район деревни Семлево, что 5 км северо-западнее станции Вязьма. Стоял большой туман. На дороге, на обочинах было большое скопление частей. В 14:00 меня вызвал к себе командир полка, там были майор Кривошапов, зам. полит майор Карпов, с ними стоял наш командир дивизиона капитан Трифонов. Он объявил мне, что я назначаюсь командиром 4-го дивизиона, а капитан Трифонов назначается заместителем командира полка по строевой подготовке. Тут же мне было приказано: «Найти командующего артиллерией 73-й стрелковой дивизии – майора Змеева, установить личную связь и поступить с дивизионом в его распоряжение». Я взял машину взвода управления ГАЗ-АА (шофер 1-го класса Андрюша Устюжанин) и поехали искать КП 73-й с.д. В 16:00 в деревне Володарец нашел майора Змеева, доложил ему: «Командир дивизиона капитан Григорьев прибыл в ваше распоряжение». Змеев спросил у меня: «Сколько орудий и боеприпасов на орудие?» Я ответил, что орудий 12-ть,а снарядов – 3-и снаряда на орудие. Он мне – повышенным тоном: «На кой черт мне нужна такая помощь!» Я вернулся к командиру полка и доложил, что от такой помощи майор Змеев отказался из-за отсутствия снарядов. Кривошапов ответил мне: «Действуй самостоятельно». Сам он, Кривошапов, и капитан Трифонов сели в штабную машину и куда-то исчезли. После этого я больше не встречал командира полка и не знаю о его судьбе. Наступила ночь. В лесу я встретился с командиром 214-го ГАП полковником Елисидзе и комиссаром полка майором Шапиро. Карт этого района не было. Наметили план выхода на юго-восток. Слева (от) нас в районе деревни Подсосна части 73-й с.д. делали попытку захватить деревню. Было организовано 3-и попытки атаки на деревню. И каждый раз атаки были отбиты минометным и пулеметным огнем. Наши части понесли большие потери, так и не сумели захватить деревню Подсосна. 4/126 КАП и 214-й ГАП стали по бездорожью отходить в юго-восточном направлении. Когда мы переходили высотку с кустарником, нас обстреляли немецкие автоматчики. В этом бою был убит полковник Елисидзе, а комиссар полка Шапиро застрелился. 5.10.41г. на рассвете 4/126 КАП подошел к деревне Филимоново(Панфилово?)-Селиваново(это две разные деревни, наверное) . Немецкая авиация стала бомбить скопление наших частей в этом районе. Я встречался с дивизионами 15-го и 45-го корпусных артполков. Потом, отходящих офицеров 16-й армии – капитана Штурбина, Николаева. Эти офицеры управления бывшего 32-го стрелкового корпуса. После Соловьевской переправы были в управлении 16-й армии. С тех пор я их больше не видел. Не стало моих командиров батарей: лейтенантов Шураева(11-я батарея), старшего лейтенанта Кучина (12-я батарея), командир 10-й батареи лейтенант Обухов был среди своей батареи. В деревне Филимоново я увидел, как противник сделал огневой налет из минометов и артиллерии, образовав огненное полукольцо. Горючее израсходовали тракторы, автомашины стали. 5.10.41г. вывели материальную часть из строя и сами стали, как пехотинцы. Пытались несколько раз прорвать кольцо окружения и каждый раз безуспешно. Ночью противник освещал нас ракетами, в лесу были немецкие автоматчики и минометчики, обстреливали нас из 82 м/м минометов и автоматов. Мы метались из одной рощи в другую, ища укрытия от огня противника. Я лежал в кустах и видел, как наши солдаты поднимали руки и сдавались немцам в плен. Немецкие солдаты отбирали стрелковое оружие от наших солдат, били их об камень и складывали оружие в кучу, строили колонну, давали им белый флаг, по бокам охрана автоматчиков, колонну направляли в г.Калугу. В ночь с 6-го на 7-е октября я увидел полковника Незведского, командующего артиллерией 129-й СД. Он стоял за вверенными зенитными пулеметами на автомашине ГАЗ-АЗ и пулеметным огнем обстреливал лес, на деревьях были немецкие «кукушки» и не давали нам войти в лес. Левее была деревня Селиваново. Автоматный огонь противника утих. Нам нужно было перебежать 300метров ржаное поле (рожь была убрана и стола в скирдах). Под одной из скирд находилась огневая точка противника, которая нам не давала продвинуться вперед. Когда огневая точка была уничтожена, это дало нам возможность перебежать поле. Переходя небольшой овраг, я увидел страшную картину: на берегу овражка лежало 15 наших солдат. На трупах на лице, груди были вырезаны пятиконечные звезды, животы были разрезаны и все внутренности были вывернуты наружу. Вот какая участь ожидала тех, кто сдался к немцам в плен! Кто это были, какой части - узнать не удалось, потому что справа у отдельного сарая еще строчил немецкий пулемет. На этом поле ко мне подошел солдат Василий Акимович Болгов (он жив и сейчас)(это приписка дедушкина). Вася сказал, что в поле лежит тяжело раненный младший лейтенант командир огневого взвода 10-й батареи. В это время бежала наша санинструктор Мария возле него. Черных просил помощи, но она пробежала мимо. Тогда Черных из ТТ-34 пустил ей пулю в спину, которая прошла ей через грудь и вышла в сосок груди. А Черных пустил себе пулю в висок.

Рятівник

Это сражение я сравнивал с Трафальгарским сражением 21 октября 1805г., когда Нельсон, английский флотоводец, нанес поражение союзному франко-испанскому флоту под командованием П.Вильнева. Вот что писал Бенито Прес Гальдос: «…Я носился по палубе в поисках человеколюбивой души и кой-кто уже был готов снизойти до моей просьбы, но чувства самосохранения тут же брало верх и каждый думал только о себе. Чтобы понять эту нечеловеческую жестокость, надо самому попасть в подобную переделку. Чувство гуманности подавляется чувством самосохранения и человек становится диким зверем…»
Знают ли наши люди, знает ли наша молодежь, что такое Вяземское окружение в октябре 1941 года? « Кто под Вязьмой не бывал – тот горя не видал».
Горе за гибель наших людей, горе за гибель материальной части, горе за нашу Родину и еще горчей – это неизвестность за судьбу оставшихся в окружении. Выйдем ли или не выйдем из окружения? Куда податься? Вот вопрос стоял перед нами со 2-го по 19 октября 1941года.
Наконец мы выбежали из огневого кольца, легли на землю. Учащенное биение сердца стало немного затухать. Вышел наш заместитель командира полка по технической части майор Витольд Вячеславович Грудзинский с окровавленным лицом, он был ранен в челюсть и пуля задела язык; выбежал замполит полка Каров Василий Васильевич, парторг полка Алексеев, начальник разведки дивизиона младший лейтенант Леонов, шофер Андрюша Устюжанин, мой разведчик Василий Болгов и другие. Мы немного отдохнули и пошли на юг через железную дорогу Вязьма–Калуга. Отошли вглубь леса, там нашли более тысячи солдат и командиров, которые вышли ранее. Помню сидел на бревне один генерал, на нем была немецкая пилотка и зеленая фрицевская шинель, когда я подошел ближе, то увидел на его груди три ордена Красного Знамени и юбилейную медаль «20 лет Советской Армии». Он был в полной депрессии, молчал, ни на кого не смотрел: кто-то говорил, что это генерал Голубев – командующий 24-й армии. В этой массе солдат и командиров кто-то дал команду: «Становись!»

Рятівник

Мы стали. Начали строить поротно: по 100 человек в роте, я стал заместителем 10-й роты. Командиром роты был назначен капитан Кухаренко. Я был с ним знаком еще с 1935 года, когда служил в Забайкалье, он был преподавателем артиллерии на курсах АКУКС в городе Чите, а потом до войны преподавал в артучилище им.Кирова в г.Киеве. Он мне выразил свою обиду: «Вы уже капитан (я был в Забайкалье лейтенантом), а я как был капитаном, так и остался капитаном».
Не успели мы составить список личного состава роты, как стали разрываться позади нас немецкие снаряди, был слышен лязг танков. Впереди нас находилась деревня Слободка, немец зажег деревню и нам пришлось свернуть вправо, и вся эта солдатская масса растворилась в ночной мгле. Справа и слева на высотках немцы освещали местность белыми ракетами. Я шел по болоту. За мной шло человек 10-15 солдат. Когда солдаты вышли из болота, то в лесу стали попадаться мелкие группы наших солдат: кто спал, кто сидел и охранял спящих. На рассвете 7.10.41г. я вышел в одну деревню на крик петухов, думаю, раз поют петухи, значит, в деревне немцев нет. Мое предположение оправдалось. Мы зашли в одну избу. Молодая хозяйка угостила нас картошкой с мясом. Я вспоминаю эту женщину и благодарю её за хлеб-соль. Вышли за деревню. На развилке дорог на деревню Бесово опять собралось до двухсот солдат и командиров, стали спорить, куда дальше идти? Одни предлагали идти на юг, по направлению на Темкино. Я отклонил этот путь. Наши группы разделились. Я пошел вдоль леса на юго-восток. А другие пошли на Темкино. Те, кто пошел на юг – попали в плен к немцам. Среди них были наши однополчане: старшие лейтенанты Ионов, Туберозов, солдат Генералов (это в марте месяце 1942 года рассказал солдат Генералов, который убежал из немецкого лагеря в городе Юхнов; рассказал об ужасах немецкого плена, где он находился с 7-го по 22 –е октября 1941 года).
Я перешел дорогу, ведущую из деревни Бесово на восток. Утром 8-го октября 1941года прибыл в деревню Гора, потом другие населенные пункты. 9-10 вышел в деревню Бараново, там опять встретил своих однополчан: замполита полка Капрова и парторга Алексеева, так как он шли с другой группой - нас к себе не приняли. Стали выходить мелкими группами.
После ночевки в деревне Бариново (Бараново?), нам пришлось несколько раз переходить реку Угра. Она петляла как змея, был глубокая и местами широкая. Не перепрыгнешь и с разбегу. И вот в районе деревни Кусково нам стали встречаться люди, отходившие на Запад. Они говорили нам: «Куда вы идете?! Москва взята немцами, Япония и Турция объявили нам войну!» Тут, действительно, задумаешься: куда держать путь?
Из деревни Кусково пошли на деревню Скуратово. Дальше – деревня Бартенёво. Там у председателя колхоза под расписку взяли одну овцу, зарезали, сварили мясо и поужинали. Это было 15-го октября 1941 года. Немец уже захватил город Гжатск и станцию Батюшково и 16 октября 1941года наши части вели бой на Бородинском поле. Я в 16:00 16.10.41г. перешел деревню Денежниково, потом через Минское шоссе вышел в деревню Ямскую и к исходу дня был в городе Можайске. Не останавливаясь дошел до деревни Дорохово 18-го октября 1941г. У одного крестьянина попросился заночевать. Он мне ответил: «Если Гитлер вам даст ночевать, то ночуйте». Я удивился этому предупреждению и думал, что это значит? В час ночи 18.10.41 немецкая авиация летела бомбить Москву. Их трасса шла по направлению Можайского шоссе. И вот немецкий летчик сбросил бомбу на деревню Дорохово. Я лежал на печке, а солдаты на соломе на полу. И от взрывной волны в доме, где я спал, были выбиты простенки, крыша сорвана, обвалился потолок. Я лежал на печи, держал ноги кверху, чтобы потолочина или бревно меня не придавила с потолка, а с потолка засыпала меня кострикой, которая была на потолке в виде подушки для утепления. Раненых и жертв не было. Тогда крестьянин вышел из дома и говорит: «Я говорил, что вам Гитлер спать не даст?»
Я собрал своих выходцев из окружения, пошел по дороге на Кубинку, а из Кубинки на станцию Голицино. Указатель показал сборный пункт в городе Звенигороде. В 18:00 18.10.41 мы прибыли на сборный пункт, прошли регистрацию, контрольную проверку СМЕРШем, получили сухой паек, поужинали, как слышу: «Капитан Григорьев! К генералу Щербакову!» Это был генерал-майор внутренних войск. Он назначил меня старшим команды в 600 человек солдат и командиров, и приказал ночью вести эту команду в город Красная Пахра. Я упросил генерала, чтобы не выводить ночью людей из монастыря, а утром на рассвете 19-го октября выведу эту команду из города, потому, что люди меня не знают, я их ночью не видел, и солдаты могут не пойти за мной. Генерал согласился с моим доводом и разрешил остаться на ночь в городе Звенигороде. Утром генерал был уже на месте, где вручил мне людей и записку, куда назначаюсь командиром. Я стал во главе команды, дал приказ: «За мной, шагом марш!» Прошли 8 км. Переходя ж/д стацию Галицино, я увидел майора Грудзинского с сопровождающим солдатом. Грудзинского отправляли в Москву, в госпиталь. Я попрощался с ним и больше его не видел. Было письмо в 1968 году от его дочери, что майор Грудзинский погиб под Сталинградом. Я, когда проходил станцию Галицино, увидел одного капитана и спросил у него: « Есть ли здесь какой-либо штаб?» Он мне показала на дом, я зашел и увидел старших офицеров, одного полковника с артиллерийским эмблемами. Обратился к нему: «Товарищ полковник! Нет ли карты, чтобы уточнить маршрут до Красной Пахры?» Он достал карту. Написал маршрут и спросил у меня: «Вы кушали сегодня? Есть ли продукты на дорогу?» Я ответил, что нет, тогда полковник сказал мне: «Пишите строевую записку. Укажите, сколько командиров, сержантского и рядового состава». Я написал, полковник приказал своим писарям выписать накладную на получении сухого пайка на две сутодачи, выделил мне повозку. И я поехал на склад получать продукты. Солдаты находились в лесу и ждали меня. Мясо я получил в живом виде, а остальные продукты в сухом виде – концентраты. Когда я вернулся, все солдаты вскочили и с криком: « Ура! Батька приехал, продукты привез!» Началась выдача продуктов. Когда всё было разделено, я дал команду: «В колонну - становись!» Пошли мы на запад, по направлению на станцию Апрелевка. В пути была остановка, приготовили пищу. У кого был котелок – варили в котелке. У кого не было - варили в солдатской каске, предварительно вырвав изнутри каски подкладки. Сварили гречневую кашу и опять в путь. Перешли Варшавское шоссе, деревни Афинеево, Елизарово. 21.10.41 я привел своих окруженцев в Красную Пахру. Записку от генерала Щербакова я отдал командующему артиллерии 108-й сд полковнику Королькову.
22.10.41 стали прибывать офицеры: Прудников, Дароган, Захаров, Аронов, Орман и другие. Капитан Прудников возглавил штаб и начали формировать 575 ГАП. Командиром полка 23.10.41г. был назначен майор Эпштейн, а через день его сменил Алексеев. Капитан Никонов стал формировать 1-й дивизион, а я – 2-й. Ты, Миша – тылы полка с Яшей Райхом. Я и Никонов пришли к тебе за свежей печенкой. На личный состав ты получал мясо в живом виде и делал забой скота. Тут я познакомился с тобой, а рядом была Рая Горшкова и Шура Бочарова. Ты их, наверное, помнишь. 25.10.41г. прибыл майор Алексеев. Мы его звали «Хорёк». Он прибыл в полк на автомашине «Эмка». С ним шофер Гаркуша и повар Семушкин.
28.10.41 мы ночью уже топали в одном строю из Красной Пахры в лагерь станции Алабино.
2.11.41г получили трактора и материальную часть 122 м/м гаубицы образца 1938года.(Дедушке в этот день исполнилось 35 лет…)
7.11.41г. вышли в район Наро-Фоминска и заняли боевой порядок во втором эшелоне 33-й армии.
20.11.41г. прибыли на Звенигорд-Истринское направление и вступили в бой за деревни Сурнино и Лукино, 2 дивизион 575 гап поддерживал огнем 407 сп.
21.11.41г. был убит командир 407 сп майор Тарасов, а дальше ты сам всё видел и знаешь».

Это был черновик письма к своему товарищу моего дедушки Григорьева Александра Ивановича (годы жизни 02.11.1906-27.08.1979). Письма боевым друзьям он всегда писал сначала в какой-нибудь моей старой тетрадке, как черновик. Потом кто-нибудь из семьи (я, внучка, или его дочери) проверяли ошибки, а потом он уже переписывал начисто. Этих черновиков сохранилось множество. На обложке тетрадки запись, которую он сделал своей рукой: «Хранить и не рвать. История В.О.в.1941 г.».
P.S. К сожалению, не смогла вставить фотографии. Буду признательна, если кто подскажет, как это сделать.

stiker

Рятівник, выложу карту-схему отступления частей Красной армии.
Может она немного прояснит некоторые вопросы.



Добавлено через 5 минут
в форме полного ответа в "дополнительных опциях" кнопка "управление вложениями", выбираетее нужный файл, нажимаете кнопку "загрузить", если не разберетесь высылайте мне на почту, я размещу.

Stek

Галина, огромное вам спасибо. Спасибо вам за информацию, спасибо вашему дедушке за то, что спас страну в самые тяжелые для нее годы.

Если у вас есть еще информация, пожалуйста делитесь. Кто, если не мы сможем донести реальные факты и саму цену победы, Великой Победы в самой страшной для человечества войне!

Добавлено через 13 минут
Добромино там есть в тех краях... Может быть она. У меня бабушка по матери оттуда была и во время войны там была.

Рятівник

Stek! Я ОЧЕНЬ ВАМ БЛАГОДАРНА ЗА ПОМОШЬ В РАЗМЕЩЕНИИ ЭТИХ ВОСПОМИНАНИЙ!!! Отдельное ОГРОМНОЕ СПАСИБО за карту. Увидела её и вспомнила, что у нас тоже есть карта - 1941 года! Вчера попыталась её переснять хотя бы частями фотоаппаратом, но потом посмотрела здесь на форуме и пришла к выводу, что надо отсканировать её. Правда, не знаю, что выйдет, попробую. Заранее извиняюсь, т.к. карта практически рассыпалась.А писем с воспоминаниями у меня много. Если Вы не возражаете, я буду размещать их по мере возможности. Да и фотографии хотелось бы здесь выложить. А вот магнитофонные записи пока не представляю, как "оживить"...

Stek

Конечно не возражает здесь никто. Все только за!
Будут проблемы в размещении чего-нибудь, пишите, присылайте на konkur3s@gmail.com
Все будет опубликовано.

Рятівник

Следующее письмо было написано для Буряка Тихона Григорьевича, ветерана 575 ГАП и 108 СД. Некоторые моменты повторяются, но здесь есть и о другом периоде войны - самое начало, лето 41 года. Я, когда набираю письмо, то стараюсь ничего не менять, оставляю всё, как есть. В этом письме я убрала только один момент, т.к. о нем есть сведения в предыдущем письме для Михайла Романовича Клейносова.
«Дорогой Тихон Григорьевич! Приветствую тебя и твою славную семью. Поздравляю с праздниками- 1-го Мая и Днем Победы над фашистской Германией! Желаю крепкого здоровья, большого счастья и успехов в труде. Словом, всех земных благ. Прошло 34 года и 4 месяца, как мы расстались на боевой дорожке. Шли в разных направлениях, но к одной цели – к Победе. Трудные были дороги от Большого Хингана до Карпат. Потерь было много. Судьба нам сохранила жизнь. И теперь мы имеем возможность поделиться тем, что мы встречали на своем пути.
28 мая 1941 г. наш 126 КАП – 32 с.к. в составе 16-й Армии ушел на Запад из Забайкалья. На 79 разъезде я оставил жену и двух маленьких детей. 8 июня 1941 года прибыли и разгрузились на ст.Рада 12 км восточнее г.Тамбова. Разместились на месте лагерей Тамбовского кавалерийского училища. Прекрасное место – сосновый лес на берегу реки Цна, луга и пашни – всё это радовало и ласкало глаз. Но не на долго. 22 июня в воскресенье в 9-00 я узнал, что началась война. Получил телеграмму от жены: «… Семьи военных уезжают, а мне куда ехать?» Я не оценил обстановки и дал телеграмму: «Ехать в Ленинград к матери». Таким образом, моя семья оказалась в Ленинградской блокаде. 7 июля 1941 года последним эшелоном убыл и я на фронт. Шли через Москву. Окружной дорогой вышли на окраину. Возле станции Фили была маленькая остановка. Местные жители подошли к вагонам и показали нам церковь, где Кутузов был на обедне. Ночью мы прошли Можайск, ст.Издешково, а утром прошли ст.Вязьма – она была разрушена немецкой авиацией. 14 июля в 4 часа утра мы стали разгружаться на ст.Сафоново или Дорогобуж. В 5-00 немецкая авиация стала бомбить станцию и нашу часть. Средств ПВО не было. Мы уткнулись в кювет и ждали, когда немцы сбросят все свои бомбы. В 10-00 наша колонна прошла Ярцево и мы пошли по Минскому шоссе в направлении Смоленска. В хвост нашей колонны пристроилась какая-то мотоциклетная часть. Когда мы стали подниматься на Ярцевские высоты, колонна мотоциклистов стала обгонять нас. Мы спрашиваем, что за часть? Нам говорят, что это братский эстонский корпус. Но форма была подозрительная, незнакомая – зеленые френчи, черный воротник, зеленые пилотки. Когда они обгоняли нас, мы им махали руками, они нам отвечали приветствием. Когда мы поднялись на высоту возле деревни Бересны – это восточнее 25 км г.Смоленска, мотоциклетная часть свернула на поляну, отъехала в правую стороны 350 м и стала расстреливать нас в правый борт. Кроме того, авиация немцев стала бомбить нашу колонну. Оказалось, что это был немецкий воздушный десант, который был выброшен в ночь на Ярцевские высоты. Таким образом, мы попали «с корабля на бал». Много было жертв людского состава и техники. В 18-00 14.07.41г. я колонну вывел на развилку дорог , которая идет вокруг г.Смоленска. Как вижу из гор. Смоленска на больших скоростях идет колонна штабных машин. Я остановился и спрашиваю у командующего артиллерии 32 ск полковника Михайлова (а с ним был и подполковник Бажин – начальник штаба артиллерии 32 ск, я их хорошо знал): «Почему в такой спешке отходят штабные машины?» Мне сказали, что это машины штаба Западного фронта и они отходят потому, что немцы захватили западную часть г.Смоленска. Вот тебе, бабушка и Юрьев день! Совинормбюро сообщает, что бои идут на Минском направлении на Западной Двине, а тут, как видишь, уже 14 июля бои идут за г.Смоленск. Вот это один день моего боевого крещения. На второй день нашли штаб полка и штаб 16-й армии. Наш 4-й дивизион стал поддерживать огнем 129 стр.дивизию( командир дивизии А.М.Городнянский), которая отходила из-под Витебска. Здесь в районе свх. Астрогач стали в оборону и задерживали отдельные разрозненные части, которые отходили на восток. Среди отходивших были переодетые диверсанты, которые убивали наших офицеров, пытавшихся остановить отступающих. Так был ранен наш политрук 10 батареи т.Луканин. Мне и сейчас не понятно - почему была в то время такая безбожная дезинформация: 13 июля сообщалось, что бои идут на Псковском, Витебском и Смоленском направлении, а 13 августа 1941 года сообщили, что наши войска оставили гор. Смоленск, а фактически это было 14 июля 1941 года! Вследствие этого мы несли большие жертвы в живой силе и технике. На 15 июля 1941г. наш 126 КАП потерял 50% своего боевого состава. 10 июля на западной окраине г.Смоленска погиб весь 1-й дивизион и материальная часть. В том числе: командующий артиллерией 16-й армии генерал-майор Власов, командир 1-го дивизиона к-н Фирсов. Немецкие танки и авиация сделали свое дело. 16 июля 1941 года погиб 2-й дивизион 107 м/м пушек в районе г. Касиля Смоленской обл. К-ра д-на к-на Митрошина отдали под суд военного трибунала. Пока вели следствие, он был ранен и убыл в госпиталь. 3и 4-й дивизионы еще дрались. Дорога – Минское шоссе – была перекрыта немецким десантом в районе Ярцевских высот. Пользовались Старой Смоленской дорогой через Дорогобуж на Соловьевскую переправу. 29 июля наши боевые порядки бомбила немецкая авиация в течение 10 часов. Много было потерь в живой силе. 31 июля 1941 года «знаменитая» Соловьевская, Тгневская (?) и Ратчинская переправы через р.Днепр. Вся материальная часть 152 м/м пушки-гаубицы, трактора были оставлены на правом берегу Днепра. 16 армия ушла на формирование в р-н г. Вязьмы. Мы перешли в подчинение 20-й армии. С 4.8.41г. по 13 августа стали выручать материальную часть, оставленную за Днепром. За каждую вырученную пушку терял 3-4 человека солдат. Я был на правом берегу Днепра и руководил работами по спасению матчасти. Чудом выжил. На моей каске были вмятины от осколков вражеского снаряда, а каска была на голове. И только 13 августа разрешили перейти на левый берег Днепра. В деревне Осово я спал 24 часа и не мог проснуться, а в голове был кошмар пережитого. Генерал артиллерии 20-й армии Прохоров разрешил формировать 4-й д-н 126 КАП. Таким образом, был сохранен номер полка. С 25 августа 1941г. мы стояли в обороне на левом берегу Днепра - Заборье-Осово - и поддерживали огнем 73 стрелковую дивизию. 2 октября 1941 года из армии получили радиограмму: «Оставить оборону и выходить на Вязьму». Мы отходили на Дорогобуж. 4 октября в районе деревни Семлево меня назначили командиром 4-го дивизиона...5 и 6-го октября пытались выйти из немецкого огненного кольца в районе деревни Панфилово и Селиваново. Но успеха не имели. Я установил личную связь с командиром 214 ГАП полковником Елисидзе, его заместителем по политической части майором Шапиро (этот полк был сформирован в г.Ростове-на-Дону). Пытались пробить кольцо окружения. Но полковник Елисидзе был убит, а замполит Шапиро застрелился. Так пришлось материальную часть затянуть в болото, трактора и матчасть вывести из строя и выходить мелкими группами из окружения. Тот, кто пошел на юг, в направлении г.Темкино- все оказались в немецком плену. Я шел на юго-восток, как сейчас помню населенные пункты – деревни: Бесово, Гора, Бариново, Кусково, Середа, Скуратово, Бартенево, Денежниково, Ямская, г.Можайск, Дорохово, Кубинка, Галицино. 18 октября прибыл на сборный пункт г.Звенигород. Утром 19 октября вывел 600 солдат и командиров из г.Звенигорода в Красную Пахру и 22 октября мы в Красной Пахре встретились с тобой, мой дорогой Тиша. По схеме, т.е. по копии карты, ты теперь знаешь, где нам пришлось вести бой за нашу столицу Родины Москву. Меня приглашают на встречу ветеранов 108-й с.д. в гор. Бобруйск на 26 июня 1976 г., но я в марте м-це лежал в больнице и теперь нахожусь под наблюдением врача-уролога: нужно соблюдать предписания врача. Да и слава в Бобруйске не наша. Хотя наши люди, с которыми мы воевали под г.Москвой, желают нашей встречи. Пиши, как тебе понятна карта, схема, где мы воевали? Обнимаю тебя горячо. Не задерживай с ответом. Твой однополчанин 575 гап Саша Григорьев».

Stek

Рятівник, Галина прислала карты.

Смотрим во вложениях

Изображения

	1.jpg (116.9 Кб, 8 просмотров)
	2.jpg (102.3 Кб, 8 просмотров)
	3.jpg (105.7 Кб, 7 просмотров)
	4.jpg (135.2 Кб, 5 просмотров)
	5.jpg (108.4 Кб, 9 просмотров)
	6.jpg (108.0 Кб, 7 просмотров)